Переводимый фрагмент: книга «Хищник: крупная дичь»
Глава 2
Стоя на вершине невысокой горы, я, безмолвный брат Инека, наблюдал пришествие чудовища. Будучи духом, я не мог почувствовать ни теплого дуновения ветра, ни запаха крови убитого кабана, впрочем, наблюдая за происходящим, представить подобные ощущения не составляло труда. Подобно тому, как кабан не догадывался о присутствии пумы, а та не знала о пришельце, монстр не догадывался, что за ним наблюдаю я. Но для чудовища я не представляю угрозы. Лишь мой брат может встретиться с ним лицом к лицу. Так решили наши предки. Все истории были правдой, хоть в них и говорилось в них о грядущих событиях.
Когда в наш мир явился монстр, мой брат, как и пума, многого не знал, в том числе и об уготованной ему судьбе. Но уже совсем скоро ему придется принять свою истинную сущность.
В двух милях восточнее того места, где охотилась пума, в круглой долине у самого основания столовых гор и невысоких холмов расположилась военная база Коула. Огни базы рассеивали ночную тьму, освещая пустыню вокруг слабым бледно-оранжевым цветом.
Капрал Инек Накай стоял перед сержантом Коутсом, слушая, как тот мямлит что-то о списке дежурств и перебирает гору бумаг, сваленную на углу старого деревянного стола. Инек еще ни разу не был в кабинете сержанта в так поздно. Сейчас комната казалась даже меньше, чем она была на самом деле. Здесь всегда было градусов на пять теплее, чем должно, и сегодняшний вечер не был исключением. Стены в кабинете были грязно-желтого цвета, а вокруг все пропахло сигаретным дымом. Криво висящий портрет президента открывал взгляду чистый участок стены, чем лишь еще больше подчеркивал царившую в кабинете грязь.
Сам Инек предпочитал свежий воздух и холодный ветер пустыни. Он просто не мог представить, зачем кому-либо запирать себя в таком кабинете.
- Ага, вот он где, - казал сержант, выдернув из общей горы один листок.
Накай не сомневался в том, что ему собирается сейчас сообщить сержант: его трехдневная увольнительная накрылась. В который раз. Иной причины вызывать его в столь позднее время, когда на базе уже собирались гасить огни, не было.
- Боюсь, мне придется отказать тебе в твоей увольнительной, капрал, - произнес сержант, словно прочитав мысли Инека. – Ты будешь нужен в танковом дозоре завтра.
Несмотря на то, что внутренне он весь напрягся, внешне Накай оставался спокоен. Это увольнительная была очень важна для него, ведь он уже дал слово. Слово, которое, как он думал, ему удастся сдержать. Инек рассчитывал, к этому времени сержант перестанет доставать его своими придирками.
Что ж, очевидно, он ошибался.
- Сэр, - сказал Накай, - я подал рапорт на увольнительную еще три недели назад.
Сержант пожал плечами и кинул бумагу поверх остальных:
- А никто и не говорил, что армия идеальна, не так ли, капрал?
Шансов переубедить сержанта не было никаких, и Инек это понимал. Коутс не собирался его отпускать.
- Нет, сэр, - ответил Накай.
Внешне капрал оставался абсолютно спокоен, на его лице не дрогнул ни один мускул. Инек тренировал это выражение перед зеркалом сотни раз, и совершенно точно представлял, как он сейчас выглядит. Он не допустит даже намека на обуревавшие его чувства перед лицом сержанта, не даст ему продолжить эту мелочную игру.
- Разрешите идти?
Секунду поколебавшись, сержант кивнул:
- Разрешаю.
Накай развернулся и вышел, он двигался быстро, стараясь как можно быстрее покинуть казармы, где было расположено командование. Ему казалось, что в этих помещениях было труднее дышать. В крошечном кабинете воняло так же, как и от самого сержанта. На улице Инек глубоко вздохнул, наполнив легкие свежим воздухом пустыни, в котором уже ощущалась ночная прохлада, а затем выдохнул, избавляясь от удушливого смрада, царившего в кабинете сержанта. Маленький ритуал, который обычно срабатывал, в этот раз не помог. И Накай знал, отчего.
Он беспокоился. Альда будет здорово на него рассержена, и неважно, что это не его вина. Эту увольнительную она планировала уже несколько недель, и менять планы не собиралась. Она никогда не меняла свои планы. А он сделал все только хуже, дав девушке слово. И когда же он хоть чему-нибудь научится?
Альда работала официанткой в баре «У Бена» в небольшом городке Агат, штат Нью-Мексико. Город располагался в сорока минутах езды от базы. Как и Накай, она была коренной американкой, у нее были длинные черные волосы и темные глаза, которые словно видели тебя насквозь. Росту в ней было в лучшем случае футов пять, а весила она не больше, чем намокшая лошадиная попона, и, тем не менее, Энох не встречал женщины более сильной и мужественной, чем она. В баре «У Бена» с ней никто старался не связываться.
По неведомым для Накая причинам, она любила его и оставалась с ним и когда он пил пе-черному, и в его первый год на службе. Каждый раз, когда он оказывался на самом дне, или начинал погружаться в мрачные воспоминания о своем сиротском детстве, Альда всегда находила способ вернуть его в настоящее. Она – самое лучшее, что только могло с ним случиться, и Инек знал это.
Он сделал все от него зависящее, чтобы ничего не сорвалось, но так или иначе, этого оказалось недостаточно. Ему придется отказаться от еще одной увольнительной. Альда этого не поймет.
Желудок скрутило, и он ощутил знакомое желание выпить. Вместо того чтобы утолить жажду, Энох только сжал кулак и начал репетировать, что будет говорить. На мгновение он закрыл глаза.
Звучало так, словно он оправдывается. В прошлый раз девушка ему не поверила и потребовала, чтобы Инек пообещал ей. И он, как дурак, так и сделал.
«Я не стал бы ничего загадывать, если бы не был уверен, Альда. Обещаю, что получу свою следующую увольнительную, и мы проведем ее так, как захочешь ты».
Ага. Проведем. Вот только не вместе.
Он молча проклял сержанта. При правильном командующем, армейская жизнь могла бы быть очень даже хорошей. Накай знал это. Он уже видел, как живет военная часть под грамотным руководством.
Для Накая сержант таким командующим не был. Этот человек находил удовольствие, доставляя Инеку неприятности. И даже когда Накай этого не показывал, каким-то образом сержант знал, что заставил его мучиться.
Капрал посмотрел на часы. У него есть еще пятнадцать минут до того, как на базе погасят огни, времени достаточно для того, чтобы сделать один короткий звонок.
Вечерний ветерок вился вокруг Инека, пока он пересекал площадку в центре лагеря и заходил в здание столовой. Внутри все еще теплились остатки дневной жары, а воздух был влажным. Пахло пригоревшим жиром и луком с легкой примесью отвратительного зловония, которое все на базе называли тако. Столы были выскоблены, но полы еще никто не мыл. Остатки мяса и салата валялись вперемешку с грязью, оставшейся от нечищеных сапог.
У телефонных аппаратов, стоявших вдоль стены столовой, околачивалось только два солдата. Накай направился к самому дальнему телефону, стоявшему по левую руку, и связался с баром.
Ему ответил Бен. Инек поприветствовал его, но Бен не ответил. Вместо этого он с грохотом швырнул трубку на ближайший стол и заорал, стараясь перекричать стоящий в баре гул:
- Тебе звонит твой солдатик.
Накай прислонился к железной раме телефона-автомата. На том конце провода он слышал приглушенный смех, а затем из музыкального автомата раздалась громкая мелодия одной из старых песен Элвиса. В трубке раздался щелчок.
- Инек? – Обеспокоенно спросила Альда. – У тебя все в порядке?
- Нет, - ответил Накай, гнев в его голосе слышался громче и отчетливей, нежели он хотел. – Мне отказали в увольнительной.
Повисла тишина. Инек напрягся.
- О, нет, - тихо произнесла Альда. – Только не снова.
- Снова, - проворчал Накай.
- Последний раз мы виделись почти два месяца назад, - сказала девушка. – Я очень рассчитывала увидеть тебя.
- Слушай, - сказал Накай, сделав глубокий вздох. – Ты только не злись. Это…
- Я не злюсь, - ответила Альда, – просто расстроена.
Реакция девушки удивила Инека. Обычно она не так-то легко принимала перемены. Но девушка знала и о его трудностях здесь, на базе, и поддерживала во всех начинаниях.
Гнев Накая на сержанта разгорелся сильнее. Это было нечестно. Мысленно он почти услышал голос сержанта: «А кто сказал что армейская жизнь будет честной?»
Да никто. Но время от времени все заслуживают увольнительной.
- Я тоже расстроен, - произнес Накай сквозь зубы. – И я в ярости.
- Не стоит, - ответила Альда. – Мы будем вместе всю нашу жизнь. И это переживем.
Накай не знал, что и ответить. Он закрыл глаза и прислонился лбом к прохладному металлу телефона-автомата. Он готовил себя к худшему, но, как оказалось зря. Молодой человек уже должен был бы перестать недооценивать Альду. Она самая невероятная девушка в мире, а он – самый удачливый в мире парень. Потому что она с ним.
- Инек, - спросила девушка, – с тобой все в порядке?
Он открыл глаза и выпрямился:
- Мне уже лучше.
- Вот и хорошо.
Капрал взглянул на часы. У него еще оставалось немного времени, прежде чем придется вернуться в казармы. Если сосредоточиться, то можно представить, что он говорит с Альдой лично, а не по телефону.
Инек спросил ее, как прошел день, и пока девушка рассказывала, в ее голосе он слышал теплоту, ту самую, которая всегда ощущалась, когда они говорили. Теплоту, которую он не хотел бы потерять никогда.
Они проговорили столько, сколько могли. Накай рассчитал разговор с точностью до секунды, выжав максимум из того, что у него оставалось. Затем небольшое развлечение: успеть добежать до своей казармы за минуту до того, как погасят огни.
Отредактировано Хабур Барада (2017-07-03 22:24:52)
