Нашел на proza.ru:

Конан – волшебник

Роман Мережук

Пожалуй, это был самый тихий вечер в корчме  за все время ее существования. В руках у многочисленных посетителей застыли ложки с так и не опробованной снедью. Даже у любителей выпить кружки оставались полны. Собравшиеся с недоумением смотрели на могучего варвара, устроившего здесь погром полчаса назад.
У ног незнакомца валялся хозяин корчмы, так некстати попавшийся под горячую руку громиле. Одного удара несчастному хватило,  чтобы впасть в беспамятство. Теперь на его лбу красовался здоровенный синяк. Возле стойки, сбившись в кучу, стояли прислужницы.
Сам же виновник сцены с весьма угрюмым видом допивал третий кувшин вина. Настроение у Конана было препаршивое. Молодой воин, будучи пиратом, успел сколотить нешуточное состояние. Он мог поспорить богатством со знатнейшими вельможами юга. Посчитав, что морской промысел теперь не для него, варвар сошел на берег в одном из портов Куша. Деньги опьянили киммерийца не хуже кумыса. Конан решил жить на широкую ногу и в первый же день закатил пир по этому поводу.
Как водится, у него тут же появились приятели и пара соблазнительных девушек. Дальнейшее киммериец помнил смутно. Было веселье, вино текло рекой, и девушки так обнадеживающе смотрели на него. Проклятые воры! Это они подсыпали ему в кубок какой-то порошок.
Очнулся Конан лишь через несколько дней. Деньги пропали буд-то их не было. Его мучила чудовищная головная боль, а  тут еще хозяин корчмы мелькает перед глазами и с наглым лицом требует плату за простой. Конечно, киммериец немного осерчал. Заведение понесло некоторый урон в виде трех столов, разнесенных в щепки и в дребезги разбитой двери. Хозяин отделался легким ушибом. После случившегося погрома к Конану, страдающему головной болью, отнеслись с большим пониманием.
Варвар единым глотком осушил очередной кувшин. Им овладели бессилие и бешенство. Наверняка девушки были заезжими. Получив такое состояние, они тут же покинули город. Теперь их не найти даже целой армии Куша. Вздохнув, Конан отпил из очередного кувшина, принесенного прислугой.
В ноздри ударил удушающий запах ладана. Развернувшись вполоборота, воин увидел перед собой щуплого, маленького человека. Незнакомец имел желтый окрас кожи и узкий разрез глаз, к тому же он был лишен волос. Конан неоднократно слышал про людей с востока, но еще ни разу не встречался с кхитйцем лицом к лицу. Человек носил длинную, до земли одежду ярко алого цвета.
Кхитаец тем временем тоже смотрел на варвара. Он будто оценивал Конана гадая, сгодится ли киммериец для его дела или же нужно поискать кого-то посильнее. Наконец, сделав выбор, маленький человек кивнул Конану и тихо произнес:
– Иди за мной.
Ни говоря больше, ни слова он быстро направился к отверстию, ранее служившему дверью в корчму. Конан  в недоумении смотрел ему в след. Видать, пройдоха совсем помутился рассудком, если думает, что он подчинится ему. Силач повернулся к стойке и глотнул вина. Благословенное тепло разлилось по  всему телу.
Кхитаец свихнулся – это видно сразу. Заявить такие слова ему, Конану, когда киммериец мог одной рукой поднять его и зашвырнуть на край света – верное безумство. А расхаживать в красном балахоне тому подтверждение. И все же незнакомец заинтриговал Конана. К тому же он никогда прежде не заводил знакомства с кхитайцами. Любопытство пересилило настороженность. Решив, что может извлечь выгоду, поговорив с незваным гостем, киммериец направился к выходу.
 Найти странного человека ему не составило большого труда. Кхитаец поджидал Конана в центре широкой площади. На заднем фоне, за его плечами, широко разлилось море. Соленый, морской воздух стер неприятные воспоминания о краже. Конан и сам зарабатывал отнюдь не честным путем. Чего уж тут злиться. Легко пришло – уйдет еще легче.
Киммериец осторожно приблизился к облаченной в красную одежду фигуре. Его рука сжала рукоять меча. Хорошо, что девушек не интересовало оружие варвара. Незнакомец стоял к нему спиной и смотрел в сторону проулка, лишь слегка освещаемого бледными ликами луны. Что ж, видимо, теперь его время говорить.
Но кхитаец опять опередил Конана.
– У нас мало времени, нужно спешить.
Киммериец опешил от этих слов, но нашел в себе силы и спросил:
– Куда? Кто ты, чужестранец?
– я Ван Лон из монастыря праведного Гончи. А спешить нужно не куда, а почему. Ты должен послужить на благо мира варвар.
– Что же произошло? – На лице киммерийца появилась жесткая ухмылка, вызванная наивной речью незнакомца.
– Если вкратце, то злой чародей Апчхи…
– Будь здоров.
– Что? А-а-а. Нет-нет, Я не чихал. Это имя у него такое. Так вот, он угрожает нашему мирозданию. И ты единственный, кто может его остановить.
– Я?
– Истинно так. А теперь…
– Погоди. А почему я?
– Мы, люди востока, познаем правду в медитации. Не трудись силач, тебе не понять, что это. Во время ее мне открылось: есть в мире четверо великих магов, владеющих разными искусствами, равными по силам. И видел я, как один из них возжелал большего и захотел овладеть всеми видами, а за тем, покорить и смять волю всех живущих на земле. Он убивал поочередно каждого из чародеев и вбирал их силы в себя. Ныне мертвы двое, я последний. Начав искать пути спасения, я узнал, что нет в мире ни одного, владеющего искусством, кто бы мог одолеть его. Но есть простой смертный, для которого не существует такого закона. Я искал его во всех странах, встречаемых мною по пути. В итоге Апчхи  прижал меня в угол. Именно здесь я встретил избранного. Это ты Конан.
– Откуда ты знаешь мое имя?! – Кхитец начинал пугать киммерийца. Может убить чародея и избавить себя от лишних хлопот?
– Мне ведомо многое.
– Ответь тогда, этот Апчхи, он сильнее Крома?
– На сие я не могу ответить. Я никогда не видел богов, могу лишь сказать, что он владеет силой рун, силой жеста и силой слова. Клинописью он может вызывать любое существо из мира мрака, словом – покорять народы, а взмахом руки поднимать горы. И это лишь часть его умений.
– И ты хочешь, чтобы я пошел на него с простым мечом?!
– Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя на битву безоружным? Я дам тебе свою силу. Силу мысли. Запомни: она зависит не столько от богатства воображения и быстроты мышления, сколько от силы воли. А у тебя ее хоть отбавляй. Теперь по…
– Теперь говорить буду говорить я. – Шипящие слова донеслись из темного проулка, в сторону которого неотрывно смотрел Ван Лон.
Из мешанины сумрачных теней материализовалась долговязая фигура в черной накидке. Пришелец откинул капюшон и показал себя. В ночи Конан не смог рассмотреть черты лица. Единственное, что он заметил это цвет кожи – обсидианово-темный, будто незнакомец был сыном самого мрака. Шрам, белый на этом фоне, прочертил кривую вдоль лба. Темнокожий человек при ходьбе опирался на свой посох, вырезанный настоящим мастером. Трость имела заостренный кончик. Основание же было сработанно в виде распахнутой пасти полной заостренных клыков. Из пасти высовывался длинный язык. Все было сработанно настолько искусно, что Конану начало казаться, словно он видит, как извивается вырезанная тварь.
– Вот я и нашел тебя Ван Лон.– Пришелец улыбнулся, показав присутствующим ослепительный блеск здоровых зубов. – Готовься к смерти.
– Тебе не победить Апчхи. И это говорю не я. Это молвит сама судьба. – Кхитаец указал на могучую фигуру варвара.
Колдун в черном балахоне зловеще рассмеялся и отмахнулся:
– Чушь. Я не верю в судьбу. Никто не смог остановить меня, не сможешь это сделать и ты. Я уже не говорю о твоем дикаре.
– Этот дикарь сейчас снесет тебе голову. – Меч будто сам выскочил из ножен. Лезвие плотоядно сверкнуло в бледном свете луны.
Конан всегда опасался чародеев и старался избегать волшебства. Но стерпеть обиду, пусть даже от противника, намного могущественнее его, был не в силах.
– Глупый человек. – Апчхи  глумливо ухмылялся.– Что мне твоя игрушка?
Он вскинул руку, ребром ладони рубя воздух и немыслимо изгибая пальцы. Клинок потерял твердость и бесформенной массой стек под ноги киммерийцу. Варвар очумело смотрел на свой бывший меч. Сейчас он выглядел так, словно и не закалялся кузнецом.
Апчхи угрожающе приближался, занося руку для нового заклятия. Но тут дорогу ему преградил Ван Лон. Монах коснулся пальцами висков. Под ногами раздался грохот. Земля вздыбилась, откидывая камни заботливо уложенной площади.  За какое то мгновение выросла своеобразная завеса, скрывшая их от Апчхи.
Смахнув пот со лба, кхитаец повернулся к Конану:
– Сожми мои руки в своих ладонях.
Варвар не слышал. Он рвался в бой, хотел сломать пару ребер, зарвавшемуся магу. Монах сумел удержать воина, только повиснув на нем.
– Чего… тебе. – Проворчал Конан, пытаясь оторвать его от себя.
– Кулаки тут не помогут. Видел, что он сделал с твоим мечом?!
– Видел. Я сделаю с ним тоже самое.
– И сложишь свою голову. Победить Апчхи можно только сразившись с ним на равных. – Ван Лон спрыгнул с него и протянул руки киммерийцу. – Быстрее, дай руки. Я чувствую, что стена долго не простоит.
Конан с недоверием протянул ему руки. Кхитаец с силой сжал их. Соединенные, руки засветились, да так, что проступили алые нити сосудов. Конан ощутил вливающуюся в него теплую энергию. Чуждая ему сила, через руки текла в туловище, забиралась в пах, ноги и голову. Горячий поток сжался в комок и угнездился в могучей груди киммерийца, с каждой секундой разгораясь  все жарче. Конан было согнулся пополам, но все же сумел стерпеть терзающую его боль. Расправив плечи, он повернулся к кхитайцу.
– Знаю, это больно. – Сказал монах. – Придется потерпеть. За могущество нужно платить, Конан. Эта сила не про тебя, киммериец. Она выжжет тебя изнутри за пару часов. Поторопись.
Раздался сухой хлопок и в стене появилась огромная дыра, через  которую прошел разгневанный Апчхи. Он зло посмотрел на Ван Лона и с отвращением произнес:
– Глупец. Отдать такой талант в руки низшего существа! Этим поступком ты лишь приблизил время моего торжества. – Чародей обратил взор на варвара. – А ты, дикарь, передай ее мне, если не хочешь очутиться на дне миров.
– Мы еще посмотрим, кто умрет сегодня.  – Прохрипел киммериец. Жар в груди постоянно давил на него и даже дышать становилось больно.
– Будь, по-твоему. – Колдун не торопясь, приблизился к нему. Его рука неспешно опустилась в потайной карман и достала какой-то мешочек.
Апчхи развязал тесемку и высыпал на ладонь горсть желтого порошка. Конан приготовился отпрыгнуть, в случае, если чародей кинет им в него. Но Апчхи поступил иначе. Он резко взмахнул рукой, распыляя облако песочного цвета не только над варваром, но и над собой.
– Что ты сделал?! – взвыл Ван Лон.
– Это пыльца желтого лотоса. – Желчно усмехаясь, проговорил темнокожий маг. – Бой состоится не в нашем мире, кхитаец. Я не хочу, чтобы от меня вновь сбежали. –  Он посмотрел на усыпанное звездами небо и произнес. В мертвый мир.
Апчхи трижды ударил дивным посохом  оземь и прошептал слово «анубиракус». Пространство вокруг них подернулось дымкой, поплыло, растворяясь в воздухе. Земля перед Конаном завертелась, грозя сбить с ног. Словно из далека до киммерийца донеслись вопли монаха. Он что-то кричал, но Конан сумел разобрать лишь бессвязные слова:
– Борись… Конан… Апчхи… Сила мысли… Одолеть…Я верю…
Мир окончательно превратился в карусель из блеклых красок и, чтобы сохранить равновесие, киммерийцу пришлось закрыть глаза. Однако, вовремя вспомнив, кто находится рядом, Конан открыл их.
Перед ними предстала поражающая воображение картина иного измерения. Исчез город, пропало так знакомое ему небо. Не было слышно чарующего шепота волн. Киммериец очутился в чужом мире.
Конан огляделся. В этом месте  не было ни солнца, ни луны. «Верх» и «низ» ничем не отличались и кутались в темной дымке. Там же находились «перед» и «зад», «левая» и «правая» стороны. Киммериец оказался в запертом пространстве, по форме схожим с яйцом. Свет истекал из каменных глыб, хаотично разбросанных вокруг. Повиснув в воздухе, они беспорядочно двигались вокруг то, сливаясь то, отталкиваясь друг от друга. Куски гранита летали как по вертикали, так и по горизонтали, некоторые вращались по спирали. Немногие исчезали во тьме, Служившей границей этому пространству. Но, как не странно, летающих островов не становилось меньше.
Изучение новой местности прервал шипящий голос Апчхи:
– Это один из осколков некогда великого мира. – Волшебник появился на одном из валунов у самого края черной пропасти. – Здешние обитатели не уберегли его и, как следствие, он разлетелся на мириады кусочков. Хотя зачем я тебе это рассказываю? Ты, небось, до сих пор уверен, что наш мир плоский.
– Неужели ты настолько слаб, что предпочитаешь бою беседу со мной? – Конан издевательски захохотал.
Смерть давно написала твое имя на своей скрижали. – Гневно ответил Апчхи. – Только глупец отказывается от последних минут жизни. Я уничтожу тебя одним пальцем.
В это время пролетевшая мимо глыба столкнулась с той, на которой стоял маг, отправив ее вместе с разгневанным чародеем за покрытый мраком предел мира. Варвар опешил. Он готовился к серьезному сражению, и никак не ожидал, что оно будет столь скоротечным. Похоже, Ван Лон переоценил силы чернокожего мага.
Внезапно что-то затрещало у него за спиной и киммериец, не оглядываясь, прыгнул на проплывавшую мимо гору. В место, где только что находился воин, ударил ослепительно белый луч. Скала распалась на несколько кусков, разлетевшихся в разные стороны. Варвар проследил за направлением посланного луча и увидел своего недавнего собеседника.
Апчхи медленно выплывал из темени в стороне, противоположной той, где пропал. Конан не стал задумываться над странностью этого мира, лишь отметил про себя, что чернота вокруг – проход из одного места в другое. Получалось, что это замкнутое пространство и удрать отсюда невозможно.
Больше времени на раздумывания у него не оставалось – чародей подготавливал следующий удар. Киммериец в спешке перескакивал с одного куска земли на другой, лавируя в скопище скал и холмов. Он успешно уклонился от очередного луча. Поток испепеляющего жара врезался в пустое место, оставив на нем жуткую проплешину.
Конан одним прыжком перескочил через несколько валунов сразу и приземлился всего в нескольких десятках футов от Апчхи. Еще пара таких прыжков и он у цели.
Киммериец дождался очередного выстрела и бросился вперед. Но колдун не оказался олухом. Апчхи предвидел действия варвара и сумел приготовить ему неприятный сюрприз. Он сделал едва  уловимый пас рукой, и на Конана опустилась сияющая золотом сеть. Она тут же стянула ему руки и ноги, лишив возможности двигаться. Чародей злорадно рассмеялся и выпустил сноп радужных искр из кончиков пальцев. Киммерийца спас проплывающий мимо островок. Искры проникли в него, проделав множество брешей в громоздком теле засохшей земли, но при этом и сами растворились в нем.
Конан воспользовался подаренным судьбой шансом в полной мере. Он напряг мышцы и сеть, не выдержав, лопнула, растаяв в воздухе. Киммериец сиганул вниз, едва успев зацепиться за уступ очередной скалы.
Разгневанный Апчхи ругался на чем свет стоит, не забывая однако при этом творить волшбу. Вслед Конану полетело множество хаотично ветвящихся молний. Но все они впивались в сухую, потрескавшуюся почву, не задевая юркого варвара.
После были огненные шары и внезапно образующиеся под ногами черные дыры. Земля дыбилась под ногами, пыталась сбить ритм дыхания киммерийца, но он, доверяя своему чутью, избегал опасности в последний миг.
Варвар разбежался, готовясь прыгнуть на очередной островок. Ветер засвистел в ушах и ноги оттолкнулись от земли. Чародей тростью начертил на земле пару рун и посыпал их волшебной пылью. Несколько небольших камешков превратились в щупальца, которые с немыслимой скоростью понеслись к Конану. Впившись в лодыжку, они потянули его обратно. Бывший пират дернулся, но щупальца держали крепко и не отпускали.
Невдалеке слышался треск – Апчхи готовился к сокрушительному удару. Шаровая молния, размером с его голову, потрескивала и нервно подергивалась, готовясь сорваться и поразить врага в любую секунду.
Конан сжался и перестал вырываться. Щупальца тоже престали стягивать его конечности. Они поколыхались над ним некоторое время в нерешительности и осели, вновь превратившись в грубый камень. Киммериец рванулся вперед. За его спиной громыхнуло так, что заложило уши, а взрывная волна выбила воздух из легких. Щебень больно впился в широкую спину киммерийца, а удар о землю чуть не стесал половину лица. Конан поднялся и вновь прыгнул вниз.
В месте где он приземлился, оказалось небольшое углубление – след оставленный одним из заклинаний темнокожего мага. Варвар прижался к еще не остывшей от чар земле. В неприятной близости от него пронесся силуэт волшебника. Апчхи уверенный, что самое меньшее оглушил наглого дикаря даже не подумал обернуться. Конан подумал было рвануться к нему но, вспомнив, что именно так в последний раз и попал в ловушку, передумал.
В этот раз сеть не порвется с такой легкостью да и Апчхи может прицелиться получше. Кроме того, ему и так повезло – колдовские щупальца не были рассчитаны на то, что он перестанет сопротивляться.
К чародею так просто не подойти. Апчхи просто издали разнесет его на куски. Киммериец лишился оружия. А испытывать судьбу и пытаться справиться с колдуном врукопашную ему не улыбалось.
Но что же пытался втолковать монах? Кажется, он передал ему какую-то силу, которой можно управлять мыслью.
Парящий невдалеке островок набух, а потом взорвался изнутри. Сквозь плотное облако пыли выплыл темнокожий маг с искривленным от злобы лицом. Используя в качестве транспорта участок земли размером с небольшой дом, Апчхи умело маневрировал им, лавируя между другими глыбами. Его блуждающий взор нашел искомую цель.
– Теперь не убежишь.
– Я и не собираюсь. – Пожал плечами Конан.
Чародей приглядел валун поувесистей, промычал что-то себе под нос и на киммерийца понеслась каменная смерть.
Видя, что не успеет уйти, Конан сосредоточился. Сила мысли, сила мысли… Не зная нужного заклятья для отмены чужого, ничего не сделаешь. Оставалось лишь разрушить валун. Он представил себе единственное знакомое существо, способное рушить и крушить все, что попадется ему под руку. Киммериец представил Крома – могучую фигуру бога, его чудовищный молот, рушащий замки, словно они деланы из гнилой древесины, представил силу, которой обладал его кумир и вложил свою фантазию в один удар.
Серая громада камня налетела на Конана, готовая смять, сплющить, стереть в порошок кости, оставив только красное пятно. Варвар выставил на встречу руку. Пальцы сжались, ладонь превратилась в кулак, рванувшийся навстречу глыбе. Кулак столкнулся с ней… И с легкостью оттолкнул от себя. Даже не толкнул – отбросил с неимоверной силой, властной лишь богам. На месте столкновения осталась небольшая впадина.
Теперь уже Апчхи пришлось применить все свои способности дабы не быть размазанным в лепешку. Каменная громада подернулась дымкой и стала прозрачной, пролетела через колдуна, не причинив тому вреда. Чародей выглядел несколько сконфуженным узнав, что игра идет не по его правилам.
Конан представил, как Кром перемахивает через целые страны одним шагом, ведя за собой несметные рати, и сделал шаг. Он воспарил над землей и мгновение спустя оказался на нависавшей прежде над ним скалой. В груди неприятно кольнуло, едва не заставив его сложиться пополам. Через секунду боль прошла, но в теле осталось чувство загоняемых внутрь раскаленных игл. Конан поднялся, медленно переводя дух после пережитого. Теперь он понял слова кхитайца, который говорил о его скорой кончине. За каждое заклятье киммериец заплатит чудовищной болью.
Апчхи вынырнул из-под земли, оставив после себя  оплавленную дыру. Конан ударил, целясь чародею в голову. Призрачный молот рассек воздух и натолкнулся о невидимый щит. Колдун выдержал удар, хотя его лицо и дернулось от напряжения. Из его глаз сорвалась струя огня. Конан поспешно сотворил морскую волну и обрушил ее на сгусток пламени. Струя быстро погасла, оставив по себе  густое облако пара.
Апчхи увернулся еще от одного удара, расколовшего остров, на котором они находились. Маг в спешке ретировался на соседний участок земли, и уже оттуда продолжил обстрел. Над головой киммерийца соткалась темная туча тут же разрыдавшаяся дождем. Капли, срывавшиеся с нее, превращались в сосульки. Конан рванулся вперед, но так и не успел целиком выйти из опасной зоны. Ледяная стрела задела ногу, пригвоздив его к сухому грунту. Конечность онемела и начала покрываться инеем. Конан   приложил к сосульке руку, и она стекла холодными каплями по бедру. Нога не болела, но двигать ей он еще не мог.
Апчхи не терял времени даром. Киммерийца окружила клетка с кольями, не преминувшая начать сужаться. Конан ударил, но чары не сработали. Стены поглотили магию и стали сжиматься вдвое быстрее. Тогда варвар превратил землю под собой в зыбучий песок и просочился вниз. Он пролетел несколько футов и ударился об очередную скалу. Что-то туманило его взор, из горла вырвался предательский хрип. Будучи не в силах подняться Конан оперся на руку и присел. Сверху маячила размытая фигура мага. Киммериец собрался с силами. Вены на висках вздулись, пот ел глаза, жажда терзала его горло.
Удар, и глаза застит алая пелена. Конан упал, глотая ртом воздух. Заклинание высасывало все соки, делая его слабее с каждым ударом. Но что еще хуже – боль в груди уже не отпускала варвара. Она надолго поселилась внутри и поедала его кусок за куском.
Небольшой мирок содрогнулся от мощного взрыва. Атака киммерийца удалась. Его чары пробили слой защиты чародея, но и сами почти развеялись. Вместо того чтобы убить мага, волшба вырвала  лишь частицу плоти Апчхи.
Чародей содрогнулся. Его накидка быстро впитывала кровь. По плащу расползалось темное пятно.
Темнокожий маг приложил ладони к ране и зашептал потаенные наветы. После совершенного ритуала он сбросил накидку, показывая тело. Смертельная для обычных людей рана затянулась. На ее месте остался только легкий рубец. Апчхи встряхнул трость и воткнул ее конец в землю перед собой. Он начертил несколько пересекающихся кривых и линий. Только после этого чародей взглянул на киммерийца. Его глаза обещали Конану все пытки вселенной. Темнокожий маг перехватил трость, будто она была копьем, и метнул в сидящего варвара.
Палица плавно полетела к цели. Вырезанное на ней существо начало извиваться и увеличиваться в размерах. Когда трость была на излете, тело твари стало толщиной с бревно, длиной же оно превышало три человеческих роста. Пасть рванулась к горлу жертвы. С желтых клыков капала ядовитая слюна. Челюсти хлопнули, но смогли ухватить лишь ком земли. В последний момент Конан сумел откатиться в сторону. Чудовище повернулось к нему и подобралось для второй попытки.
Конан не мешкал. Он обрушил на демонического аспида град ударов, сравнимых по силе с кузнечными молотами. Тварь оторопела от такой наглости – ей еще никто не давал отпор. Киммериец воспользовался этим преимуществом. Он ухватил змея за голову и потащил его к обрыву. Чудище всячески извивалось, пытаясь сбить с ног, острый кончик хвоста стремился проткнуть его насквозь. Но хватка варвара была крепка. Тварь полетела вниз и шлепнулась об острый край скалы. Внутренности вывалились из разбитого чрева, увлажнив сухую землю.
Конан перевел дух и призывно махнул темнокожему магу. Тот, к удовольствию киммерийца тоже выглядел уставшим. Сосуды в беках глаз лопнули, руки нервно дрожали, напоминая конечности дряхлого старика.
И все-таки чародей не сдавался. Из земли высовывались клинки, за варваром гонялись клыкастые бестии и огненные черепа. Конан вяло отбивался, частенько оказываясь на краю гибели. Апчхи загонял варвара под самый верх – на границу темной пелены.
Наконец ему это надоело. Киммериец единым махом заставил оборваться  все чары. Грудь отозвалась резким жжением, изо рта вытек кровавый сгусток. Он на секунду потерял сознание. Вернуться к реальности помогла боль. Конан осознал – еще пара-тройка заклинаний и он умрет.
Снизу послышался насмешливый шепот:
– Очень неразумно с твоей стороны так расходовать силу. Ну да что поделать, если родился дикарем. – Чародей сумел почувствовать слабость противника. – Не сопротивляйся, и твоя смерть будет быстрой.
Темнокожий маг принялся последовательно отодвигать островки земной плоти, лежащие между ним и добычей. Заниматься этим пришлось довольно долго, ведь Апчхи находился внизу осколочного мира. Приблизиться к Конану самому не хватало смелости – вдруг дикарь выкинет какой-то трюк? Наконец, все преграды были устранены, давая достаточно пространства для обстрела.
– Есть последнее желание? – Осведомился Апчхи.
Конан огляделся. Рисковать и высовываться напрасно – чародей успеет выстрелить. Остаться на месте верная смерть. Может, стоит попытаться вслепую ударить магией? Нет, не стоит рассчитывать на судьбу. Похоже, у него остался только один выход.
Киммериец посмотрел наверх. Мутная пелена не колыхалась, даже не рябила. Просто нависала над ним вечной ночью. Конан никогда не любил странные места, особенно если они связаны с магией, но жить ему хотелось еще больше.
– Есть. – Ровным голосом произнес он. – Умри!
Прыжок, и тело входит в нечто тягучее и мерзкое, обдающее могильным холодом. Прошла секунда, и киммериец вынырнул  в противоположном конце пространства, крепким хватом зацепившись за уступ. Тьма с неохотой отпустила его, лизнув на прощание щиколотки.
Апчхи стоял спиной к нему и упивался грядущей победой, и потому не обратил на появившегося позади варвара никакого внимания. Конан ухватил мага за щиколотки и потянул вниз. Колдун панически взмахнул руками и упал на землю. Он успел ухватиться за краешек земли. Киммериец вскарабкался по нему, как по дереву, и сдавил в захвате горло.
– Возможно, из тебя и вышел бы великий волшебник. – Прошипел воин. – Но борец из тебя никудышный.
Киммериец ударил чародея свободной рукой по спине. Раздался хряск раздробленных позвонков. Апчхи охнул, но сумел удержаться. Конан собрался и что есть мочи сдавил ему голову. Шея не выдержала и сломалась. Тело мага обмякло, руки сорвались с уступа  и оба противника полетели вниз. Вязкая черная муть приняла их и сразу же  отпустила. Конан сумел кое-как смягчить удар, упав на бок. Апчхи же после удара выглядел бесформенной  кучей плоти и костей.
Киммериец брезгливо пнул мертвеца, опасаясь, что он вот-вот встанет и все начнется заново. Но его страхи не подтвердились. Чародей умер окончательно и бесповоротно. Конан  облегченно вздохнул и осмотрелся.
Ван Лон не сказал ему, что будет после битвы, и, как  уже начал догадываться воитель, просто так он назад не вернется. И никто его отсюда не заберет. Конан плюнул на тело врага. Проклятый маг сумел таки одолеть его даже из потустороннего мира.
Конан заставил себя успокоиться, и вспомнить, как попал сюда. Он порылся в карманах мертвеца,  выудил заветный порошок и  обернулся в поисках трости. Посох, к сожалению уже ничем не мог помочь.
Киммериец призадумался: что, если самому сотворить посох?
Он закрыл глаза и сосредоточился. Перед ним предстала палка. Конан нанес на нее все узоры, которые помнил, даже воспроизвел точное количество клыков в пасти. Затем он представил, как протягивает  к своему изделию руки. Конан открыл глаза. В его руках была точная копия трости чародея.
В груди отдалась боль. Чтобы не закричать, он стиснул зубы. Киммериец  сыпанул щепоть порошка в свою широкую ладонь и посыпал им над собой.
– В мой мир. – Не зная названия родно мира, он решил не оригинальничать. Конан наморщил лоб, припоминая заветное слово. Мгновение спустя лицо невольного волшебника озарилось счастливой улыбкой, и он произнес. – Анубиракус.
Мертвый мир померк, превратился в тень. Его черты распались на бессвязные части. На их месте все четче и четче стали выделяться знакомые дома. Он почувствовал ночную прохладу и нетрезвую речь завсегдатаев таверн. Свежий морской воздух принес пряные запахи.
– Я верил, что ты одолеешь Апчхи. – За спиной раздался тихий голос кхитайца.
Киммериец обернулся. Ван Лон сидел, скрестив ноги, на холодных камнях и улыбался.
– Жаль, что я не был в этом уверен. – Попытался огрызнуться Конан и зашелся жутким кашлем.
С губ киммерийца сорвались хлопья кровавой пены. Монах поспешно подошел к нему и дотронулся до груди. Конан почувствовал, как огненный шар покидает его тело. Чуждая ему сила уходила прочь. Дышать вновь стало легко. Никакой груз больше не сдавливал легкие.
Конан в удивлении взглянул на маленького кхитайца:
– Я думал ты потерял свои способности.
Ван Лон усмехнулся и покачал головой.
– Нет Конан. Этих сил невозможно лишиться. Я одолжил тебе лишь толику своей мощи. Если бы я отдал их совсем, твое тело давно бы горело алым пламенем. Это была небольшая уловка для Апчхи, ведь я не был уверен, что именно ты избранник. В случае… неудачи он бы ничего не получил.
– Великолепно. – Прорычал варвар. – Ты отправил меня на бой с исчадием тьмы наобум. А если дикарь вдруг загнется – поищем еще кого-нибудь.
Он направился к кхитайцу с твердым намерением ввязаться в бой, но Ван Лон только взглянул на киммерийца и Конан застыл на месте. Ноги отказались ему повиноваться.
– Видение оказалось нечетким. Я видел лишь очертания силуэта. – Оправдывался кхитаец. – Лицо расплывалось…
– Когда я до тебя доберусь, у тебя оно тоже расплывется.
– Я чего-то не пойму. – Нахмурился Ван Лон. – Почему ты гневаешься, ты же победил.
– Не твоими заботами. – Бросил ему киммериец. – Эх, подзабыл я да ты напомнил…
– О чем? – поинтересовался кхитаец.
Конана больше не держали невидимые оковы. Он с удовольствием потер затекшие члены. Почувствовав приток крови, он сказал:
– О том, почему я ненавижу магов.
– И почему?
– Вы всегда лжете а, работая в паре, никогда не говорите всей правды. Помимо общих, преследуете свои интересы. У меня на родине таких убивают еще в детстве, потому что мы знаем – если хочешь вернуться из боя живым, держись только тех, в ком уверен, что они не побегут  в тяжкий момент.
– Мудрые слова, киммериец. – Монах согнулся в поклоне. – Быть тебе королем.
Конан сморщился, представив себя на престоле, и побрел к таверне.
– Погоди воин. – Ван Лон догнал его и положил руку на плечо. – Я не хочу, чтобы мы расстались врагами. Ты прошел тяжкое испытание и заслужил награду.
Конан подумал о пропавших сокровищах и взгляд его потеплел. Ван Лон взглянул ему в глаза, читая мысли, и покачал головой.
– Нет, силач. Не это нужно тебе.
Конан нахмурился. Кхитаец поспешил объяснить:
– Таким как ты деньги не нужны. Вы не привыкли считать монеты. Ты – дитя гор и степей. Ты всегда берешь то, что хочешь. Деньги у тебя есть всегда, но не задерживаются надолго. Верни я тебе состояние, ты спустил бы его через месяц.
– Если не золото, тогда что? – Конан выглядел расстроенным.
Монах улыбнулся, указывая на  темный сверток, лежащий возле небольшого дома. Киммериец осторожно приблизился, боясь очередного подвоха, и тронул его носком сапога.
К удивлению варвара ничего не произошло. Сверток спокойно лежал, дожидаясь пока его развернут. Конан дернул узелок и сдернул ткань.
На площади, уложенной стоптанными ногами булыжниками, лежал меч. Он светился внутренней силой, матово поблескивая под бдительным взглядом луны. Ни одна царапина не исказила его изящную форму. На первый взгляд меч был новым, но Конан понял – этому оружию тысячи лет.
Он протянул руку и взял его за рукоять, взвешивая. Меч оказался легким, словно был сделан из дерева. Рукоять простая – без узоров, даже не перетянута кожей. На ее конце находился шар противовеса. Конан провел пару пробных выпадов, после чего брови киммерийца взлетели вверх от удивления. Этот меч был словно создан для него.
Варвар поднял с земли камень и подкинул его вверх. Меч лихо рассек воздух. На землю упали две половинки. Киммериец склонился над ними. Срез получился идеальный – ни одной щербинки. Просто чудо, а не меч. Созданный в древних веках из звездного металла клинок был лучшим подарком для киммерийца.
Конан поднялся, чтобы поблагодарить монаха, но никого не увидел. Площадь опустела. Лишь ветер бесшабашно катал песок да  сухую траву в предрассветной тишине.