Так получилось, что будучи ещё в блаженном неведении относительно хотя бы ломанной хронологии русской саги, я взялся первым прочесть «Слуг…».

     Итак, рассказ начался с проливных дождей со снегом в Аграпуре, столице Турана, где Конан несёт обязанности капитана Вольного Отряда во времена правления Илдиза. Конан, ввиду отсутствия короля, из-за непогоды, в городе, решает почистить палаты не самого бедного вельможы. Конечно же не нормального, а такого, который кроме всего прочего держит в доме всякого рода монстров-уродов со всего мира – иначе не так интересно будет читать, это понятно.

     В поместье немного удивили драгоценные, шитые золотом и серебром шпалеры, ну да кто их, богачей Хайборийской эпохи, поймёт. Здесь Конан знакомится с одним из слуг (по имени Скарфен) какого-то чародея и ему рассказывают, что его сюда заманили для дела. На границе Вендия и Кхитай (интересно как такое возможно, но может и возможно) надо стырить непонятно почему зачем и как некую статуэтку, но прежде Конан решает своровать таки самое главное сокровище в этом поместье, пробиваясь сквозь жаб-мутантов и сломя голову убегая от пятёрки… хм… короче бесшумных воинов, которые по описанию один в один мне напомнили толкиеновских назгулов только пеших.

     Немало подивил тот момент, что Конан, впервые попав в незнакомое подземелье, полагаясь на знаменитый инстинкт, конечно же, за нефиг делать почти не сбавляя бега почти сразу находит второй вход-выход из запутанного лабиринта, который даже какой-никакой чародей – Скарфен и близко не мог учуять! По моему даже для Конана это чересчур...

     Как подтвердилось впоследствии и в «Карусели богов» - Перумов либо слабо соображал, где реальная сага Говарда, Кампа, Картера, а где сценарий-адаптация к фильмам о Конане со Шварцом в главной роли, либо, что мало вероятно – нарочно валил в одну кучу и то и другое. Как бы там ни было, в начале второй главы, Конан вспоминает свою нелёгкую ношу раба у Колеса в Гипербореи.

     Основа сюжета – стара и неоригинальна: четверо слуг непонятного чародея решают избавится от его власти и теперь бригада, в лучших традициях эпического фэнтэзи, в составе этой четвёрки и Конана будут терпеть лишения и нападки по дороге в храм на границе Кхитая и Вендии.

     Четыре спутника Конана – тоже стандарт для сюжета плохонького сериала. Все четверо, ну конечно же – а как иначе, представители разных уголков континента (это мотивировано тем, чтобы ловить беглецов, рассеявшихся по всем уголкам Земли): ванир Скарфен, гиперборей Скольд, негроид Фьюри и кхитаец Эйджес. Ладно – фигня, что выглядит, как сборная команда Земли, но вот зато все как на подбор широкоплечи и мускулисты, как сам главный герой – вполне может быть, но конкретно здесь такое неразнообразие режет глаз и попахивает чем-то очень знакомым и банальным, тем более, что толку от этого момента дальше в рассказе – ноль.
     Короче - это мелочь…

     Далее, усевшись за стол, вокруг украденной намедни изумрудной статуэтки Размышляющего Ханумана, братва помогает Конану войти в курс дела.
     Значится, издавна жил такой себе ахренеть-могущественный маг – Кивайдин (до сих пор вертится в голове и никак не могу вспомнить, где я похожее имя уже слышал). Впрочем далее идёт расшифровка имени – «северо-западный ветер», собственно этот маг занимался тем, что управлял этим самым ветром (а может им и являлся). Кроме этого, чудик сей заклял всех ифритов и джинов, а также подчинил всех адских монстрюков и обитателей хрустальных небесных сфер.
     Любил маг ещё, одним словом, любить дочерей человеческих и жила у него в гареме некая жёлтокожая кхитаянка, которая пела так, что даже… мля… «…Орлы Нездешних Богов останавливали свой полёт…»… Такое незначительное описательное словосочетание – Орлы Нездешних Богов: уже одно то, что написано оно с заглавных букв, должно было меня насторожить…

     Если бы я начал читать Перумова с «Карусели богов», то в данном месте просто грустно бы улыбнулся – эта безневинная, пока что, для Хайбории Говарда фраза на самом деле подразумевала буквальное положение дел касательно божественных уровней и всего прочего, что позже на этой закваске взошло.

     Втянулся Кивайдин в помощь Вендийскому царю, который чего-то не поделил с подземным племенем злобных карликов, обладавших несметными сокровищами (мне стоит здесь написать слово «гномы» или покамест снизойдём к тому, что это просто такое совпадение с эпическим фэнтэзи и мифологией?). В результате карлики не устояли и бросив сокровища, разбежались по свету пригрозив страшно отомстить. И мстя их была страшна! Они выманили кхитаянку из покоев мага и, отрубив ей чурку, послали этот страшный подарок Кивайдину.
     Дальше – хуже!
     Мстя мага в ответ должна была быть не менее страшной, но… Далее просто цитата: «Хотел он сперва сам заняться этим, однако был призван Великими Нездешними Богами, ибо затевалась во Внешнем Мире великая война между ними и Асурами.»

     Н-н-нда…
     Великие Нездешние Боги – это в «Слугах чародея» вплетено так же как и их Орлы. Когда не знаешь куда эта дорожка Перумова дальше повела, то читаешь вполне в говардовском стиле – ну легенда такая, мифология обитателей Хайбории, сказание о древних полувыдуманных богах-полумонстрах или магах каких-то – мало ли что ещё, но и в голову не придёт, что это что-то типа даосских понятий Инь и Ян, правда со своими мухами, скажем так – в голове, которые, как обычные олимпийские личности античных богов Греции с глубины вселенских, межзвёздных пространств вещают судьбами людей, скотов, небожителей, богов, миров на своё усмотрение.
     Внешний мир – по моему говорит само за себя, хотя именно в этом рассказе не придаёшь этому никакого значения, поскольку здесь, пока, понятие это дальше не развивается в парадигме Хайбории.
     Так, теперь асуры – это общее название демонов в индуизме. Но суть не в названии – сам Говард заимствовал это название для имени бога Асуры – а в самой подоплёке: прям перепев мифологии индуизма на свой лад, когда были демоны и были боги и они дрались между собой, как личности. Допустим у Говарда то, что действовало в сюжете личностно, само по себе не именовалось ни демоном ни богом – такое прозвание это что-то получало от людей живших в Хайборие или само-собой понималось из контекста. Даже если бог, в самом полном и прямом понимании этого слова – Митра, Кром…, и действовал, так сказать самолично, то это проявлялось в виде голоса или образа, во первых почти единожды, а во-вторых – так, что можно было легко отнести эти явления на собственные психо-физческие состояния героев: в любом случае никакого акцента на это не делалось и такие малозаметные моменты всегда у него остаются как бы в тени и не лезут на передний план. По крайней мере кричащей деятельности Крома на равнее с Конаном не наблюдалось. Такие боги воспринимаются у Говарда скорее, как религиозные верования и вместе с тем наряду с иными богми, как результатом обожествления кого-либо – но у него это чётко чувствуется и из того, что киммерийцы верили в Крома, этот самый не спускался с небес личной персоной…
     Вообще все эти уровни миров и божества попахивают иерархией из буддизма и индуизма. Всё бы ничего, но в «Карусели…» некоторые из этих божеств и даже чуть ли не сам Рок как раз в  виде отдельных личностей участвуют в сюжете.
     С такой точки зрения Перумов детально прописал полную картину мироздания Хайбории, отдельные НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ!!! фрагменты которой можно разово встретить у самого Говарда, даже в его Конане. Но я боле чем убеждён, что Перумов не понял Говарда ни на йоту, если он ориентировался только на эти порой туманные заметки. Сравните хотя бы концепцию Перумова с концепцией Говарда, немного просматриваемого в рассказе «Башня слона». Есть Иаг – существо попавшее к нам из другого мира, планеты с иными способностями и принятое за божество – всё, далее никакой божественности самой по себе и никаких упоминаний как такое может быть в принципе и кем это придумано – жизнь на хрен знамо какой планете. Ан нет – надо эпик построить, чтоб не вызывало впечатление реалистичности, как у Говарда, а чтобы как в обычном мифе, где впечатление сказочности при чтении – красной нитью…

     … Я отвлёкся. По сути – всё то, о чём выше сказано, уже в «Карусели богов», а здесь, в «Слугах…» я просто по новому открываю для себя некоторые термины и категории мира Хайбории Перумова.

     Итак, маг созвал, проверенных ему одному известно чем, четырёх чуваков и поручил им истреблять карликов. Он дал им часть свое волшебной силы и сказал, что: «Ага, разбежались! Братва! Не так легко убить живое существо в Хайбории, карма которого прописана в Книге Судеб (очередная РЕАЛЬНО СУЩЕСТВУЮЩАЯ в сюжете этого рассказа хрень от Перумова)!» Короче – надо убивать каждого так и за таких обстоятельств, как написано про жертву в этой книжке. Я так прикинул – Нездешние не погладили бы Кивайдина оп голове, если бы он, как маг, практически равный богу, учинил простую резню гномов именно почему-то в этом случае: то что он в войне на пару с Вендийским царём резал тех самых гномов комбайном, видать не в счёт – отпустили ему этот грех на покаянии в паломничестве к сфере обитания Нездешних Богов!
     Четырём мудакам запретили просто так из любопытства читать этот «Божественный Бестселлер», но мудаки должны были непременно стать таковыми, потому, как автору пришлось бы по другому придумывать легенду, почему вдруг слугам понадобилась сторонняя помощь. Слуги открыли книгу без заклинаний и увидели, что картинки гномов живые: они тут же разбежались восвояси оставив чистые листы, а слуги остались с голой бобой! Ну что сказать – офигенно реалистичный для Хайбории Говарда момент, как в сказке про колобка: «Я от бабушки умчался и от дедушки съеб… смылся»
     Конан же на это прореагировал так:
     «Конан поднял бровь в знак сомнения. Рассказанная тяжеловесным "высоким штилем" история казалась нелепой выдумкой.»

     Аой! Мне почти вся писанина Перумова касательно всего, что не имеет аналога в Хайбории Говарда, кажется нелепой выдумкой!

     ... Кивайдин поклялся сгноить непотребных служак, но так как был далеко ((!) Напомню, что магу такого уровня облететь планету Земля всё-равно, что срыгнуть после плотного обеда из шашлыка с пивом. Видать действительно был очень далеко, скорее всего по соседним галактикам шастал) то послал других своих слуг. Эти же четверо в поисках спасения набрели на жрецов одной из двух ипостасей бога Ханумана – Размышляющего Ханумана! Оказывается, что Кивайдин издревле воюет с Хануманом и изумрудная статуэтка бога-обезъяны, которую Конан добыл в поместье эмира, защитит их, пока маг не узнает, что она у них. А узнает он быстро, так как эмир – фанат Кивайдина.
     Конана поставили перед фактом, что он – лучший из воров и непобедимый, а значит только он сможет добыть им, слугам, вторую такую же статуэтку из храма, который теперь управляется адептами Чёрной Ипостаси Ханумана, а также то, что теперь и ему, Конану, светит многоуровневый кердык, если он откажется.
    Конан увиливал, потом получив несколько мешков чистого золота, съехал на то, что ему надо проверить золото, но в результате согласился, хоть и посетовал на то, что в храм придётся идти одному, так как хранители Чёрного Ханумана натравят на четвёрку редкостную мерзопакость, если они приблизятся – короче всё сделано так, чтобы Конан безпрепятственно в конце рассказа единолично показал себя настоящим героем – и если в произведениях Говарда для читателя это получается естественным и выглядит случайным (вот умел дядька так писать! Мастер!), то у Перумова написано хоть и захватывающе, но этот момент читателем заметен, именно как нарочно притянутый за большие раскладистые уши. Конан ставит вполне разумные вопросы – раз маг, то не будет он гонятся за нами, а вышлет войско к храму и прибьёт всех там же на месте, поскольку и так понятно, куда они идут. На это слуги опять ответили, что дескать маг далеко и ему теперь оттуда несподручно управлять своими марионетками…

    Я к тому так подробно эту хрень описываю, что не удосужился автор нормально прозвонить мотивацию и сюжет: где маг, на кой он там, куда он ушёл и т.д. – нет, понятно, что если маг может уходить в межзвёздные просторы, то мои притензии идиотские как минимум. Но тогда непонятно, почему такие вселенские супербойцы чёрной магии ничего не могут сделать с Конаном (это ж как миллиард Ксальтотунов получается!) кроме той простой причины, чтобы помусолить ненужный в героическом фэнтэзи Говарда затёртый до дыр эпик?
     Все эти приколы становятся понятными только после прочтения «Карусели …», а пока читатель должен просто читать и не задаваться ненужными вопросами…

     ... Ночью к Конану собственной персоной явился Кивайдин и вежливо попросил не помогать четвёрке слуг. Киммериец естественно попробовал зарубить колдуна, но естественно ничего у него не получилось. Маг попробовал ещё вытянуть из варвара немного информации, так как статуетка Ханумана блокировала каким-то образом его шпионские возможности, однако Конан на утро всё же поехал со слугами к храму, а маг по непонятной причине слинял.
     Пока ехали, киммериец поделился с новыми друзьями тем, что намедни щупал мага собственноручно, на что перепуганные слуги ответили ему, будто тот вернулся из-за Звёздных Сфер, где боги наделили его новой силой…

     Всё в результате свелось к тому, что Конану получается угрожала уже вселенская сила в лице земного мага, получившего божественную силу космоса и в рассказе отчётливо чувствуется это отличное и характерное для Перумова и в двух других его рассказах стремление передать читателю ощущение, что над главным героем довлеет просто таки мировая судьбоносная необходимость зажигать по сюжету. Короче рассказы написаны по принципу: «На мелочи не размениваемся» и Конана как бы заставляют помимо его воли напрямую если не сражаться с мировым злом, то по крайней мере – с его носителями, но носителями «крупными», мощными, из-за которых вся планета не то что «может», а «точно» накроется медным позеленевшим ночным горшком.

     Короче - эпическое фэнтэзи чистой воды, плюс стандартная сказочная «порьба Бобра с Ослом»: Говард, например, легко уходил от такого рода гигантомании в мотивации сюжета – он вообще никогда не базировал свои рассказы о Конане на этом.

     Именно этот момент у Говарда я люблю, наверное, более всего!

     «Братство Спасителей Ханумана» скакало на лошадях проторенной дорогой, никуда не сворачивая – от мирового волшебника и так никуда не спрячешься, так что – хули? То что маг цацкался с героями по непонятной причине – обладая силой межзвёздных богов и боясь всего лишь статуэтки какого-то земного бога – остаётся на совести Перумова: В ДВУХ ДРУГИХ РАССКАЗАХ ЭТОТ ЖЕ ЛЕЙТМОТИВ У НЕГО ТОЖЕ ИГРАЕТ ПЕРВУЮ СКРИПКУ!
     Растягивал удовольствие таким образом, видать!

     Итак – катили наши слуги по Великому Торговому Пути от границ Турана до Кхитая. Сейчас уже не вспомню у кого из прославленных русских продолжателей я ещё читал об этом прототипе Большого Шёлкового Пути, поскольку после введения Нибергом прототипа Великой Китайской Стены - здесь это уже просто замечание по ходу чтения…
     Да, вот ещё что… Как-то у автора так получилось, что обогнув море Вилайет с юга, проехав у северной гряды Афгулистана и доехав до восточной границы Турана в Гиркании, герои наткнулись на пограничье Вендии. Если мне не изменяет память, Пешкаури был самым северным постом Вендии у подножья диких гор, которые переходили в Афгулистан и где-то ещё далее находился аванпост Турана – Секундерам… По идее там, куда Конан с братвой прискакал, была степь прмыкавшая на юге к возвышенностям горного происхождения преходивших в Талакмы… А там оказались малоизвестные, по крайней мере мне, Гиндукушские Горы… Более того – последовал вариант от Конана свернуть с прямой дороги на Кхитай и дать крюк через Айодхию!
     Наверное мои представления о географии Вендии, Афгулистана, Химелианских гор, гор Талакм и Мэру – в корне были до сих пор неправильными…
     Или я не умею правильно читать русских кононоделов!
     Ладно, не спорю сам с собой – географ из меня порой никудышний…

     Так как Конан всё время путешествия печёнкой чувствовал чьё-то незримое присутствие, то вся бригада рванула в подножие этих Гиндукушских гор и устроила засаду.
     Через день появился тот самый старик, который заходил к Конану в гости и представлялся Кивайдином. Конан поразил старичка в самое сердце стрелой из лука и когда тотчас же подошёл проверить пульс, оказалось, что даже кровь вокруг раны на одежде уже запеклась! Магия наверное, поскольку только Конан отвернулся, как кто-то захихикал у него за спиной, хотя старик так и продолжал неподвижно валяться на траве.

     Дальше повествование приняло стиль типичный для русских продолжателей.
     Ночью героев разбудил рокот барабанов. С юга, по долине, где были горы двигалась целая армия. Они кого-то ловили и этот кто-то в виде «забавного суслика» напоролся на Конана, пробежав мимо, отсалютировал внезапно ожившей статуетке Ханумана и на чистом туранском попросил защиты...

     Как утверждает Перумов, все герои безумно удивились, но знал бы он сколь сильно появлению столь незаурядного для Хайбории персонажа из «Алиса в зазеркалье» удивился я!

     ... Суслик по имени Терша, оказался – вот же ж подфортило так подфортило! – самым настоящим богом местного разлива. Точнее одним из богов самого низкого ранга, самолично служившим когда-то Великому Хануману, пока последнего каким-то образом погнали в изгнание в храм на границе с Кхитаем. Таким образом Терша оказался в руках местного горного народа, которые управляли им с помощью старинных заклинаний, заставляя вызывать у командира секундерамской конницы понос, когда тот собирался отправиться с экспедицией на горцев, приносить дожди, улучшать урожай и прочее. Также его заставляли сношаться с особями женского полу человеческого рода, что Терше было очень противно. Короче зверёк не выдержал надругательств и сбежал.
     Конан с собратьями умыкнули суслика, поскольку тот знал точную дорогу к храму и ещё потому, что ожившая статуетка Ханумана не сводила с божка красных глаз и когда божок попросил взять его с собой – медленно закивала изумрудной головой…

     … Щенячей радости детишек, читающих о милых сусликах – не было предела!..

     …Терша признался, что это он спародировал галограмму старика-колдуна, прочёв это в мыслях Конана и Ко, оказывается, чтобы привлечь внимание, якобы целой армии горцев для этого было мало!

     А что делал всесильный маг?
     Он перелетел на крыльях бури – во как! – но не смог вступить в бой с подвластными его чарам слугами и одного бравого вояки из Киммерии, вместо этого он поступил куда проще: загипнотизировал целый народ горцев, которые искали своего суслика, и лошадей так, что героям пришлось скакать точно по дороге ведущий в город из которого недавно Терша сбежал.
     Скольд помянул скандинавского Локи и братва погнала лошадей к храму, где можно было запереться. В храме без окон с единственным входом, суслик нашёлся вспомнить, что тоже обладает магией. Он превращает статуи храма в Конана и слуг чародея и выпускает из храма как наживку воинам города, которые бросают в погоню все силы. Самих главных героев Терша превращает в статуи, но в последний момент припераются жрецы с девственницей для своего бога и суслик подсовывает вместо себя Конана, чему тот несказанно рад. Далее следует подробная картина церемониала перед ритуальным лишением девственности и сам процесс, сопровождаемый душевными муками жалости Конана касательно этой самой девственицы. Впрочем здесь всё в рамках и никаких извращений или особой балдёжи автора от написанного не угадывается.

     В самый ответственный момент наконец-то появляется Кивайдин, который не купился на обман, решил перестать бить баклуши и предстал во всей своей неземной мощи…

     Вот что-что, а бой Перумов умеет описывать – захватывающе, подробно, ничего лишнего!
     Понятное дело, что здесь куча сюжетных якобы случайных совпадений и всё же хорошо написано. Кивайдин прибил бы Конана, если бы тот случайно не напоролся на тюки из которых выкатилась статуетка Ханумана, которая вперила лазеры красных глаз киммерийцу в спину, после чего тот таки сумел серъёзно ранить мага. Но маг не оплошал, во время следующей атаки сбил Конана на пол и рубанул того его же мечём. Для пущей драматичности под меч кинулась та самая девушка, что призначалась для суслика. Изумрудный хануман просканировал мёртвую тёлку и кровь с её раны превратилась в извивающиеся нити, которые атаковали мага… Но и это ещё не конец – из ситуации ещё не выжали максимум! Конан подхватывает меч, на котором извивается кровь убитой и вдогонку Кивайдину заганяет его тому в спину…
     Короче, голливудский накрут сюжета фильма – отдыхает!

     Далее следует мелодраматическая часть с рыданием Конана над погибшей, его проклятиями суслика, разговором самого Ханумана посредством статуетки и прочее. В конце-концов Конан клянётся Кромом мёртвой тёлке отомстить за неё, целесообразно берёт какую-то тряпку и хорошенько пропитав её кровью в ране девушки, аккуратно прячет в карман заплечного ранца…
     
     ... В тексте рассказа есть упоминание о золоте гномов Хаецкой, что указывает на то, что автор пробовал увязать свой рассказ со всем, с чем был знаком на то время по части рассказов о киммерийце.

     Концовка в рассказе хорошая, без сюрпризов всякого рода, но довольно захватывающая.
     Нашарив храм среди обломков древнего сооружения на одной из гор, Конан попадает под прицел группы местных обитателей-стражей, но юркий суслик помогает киммерийцу резко провалиться сквозь тайный лаз вниз. Накал ситуации у Перумова здесь опять максимальный: горцы лезут вслед за варваром вниз пускаются в погоню по захламленному подземному коридору – описание держит на пределе.
     Далее Конан с сусликом на плечах попадает на винтовую лестницу и натыкается на невидимых адептов Чёрной ипостаси Ханумана.   
     Здесь следует неплохой психологический хоррор в стиле Лавкрафта с зовом Ктулху, когда окружающий мрак пытается, сковав волю, выпить сознание человека – всё это подробно и довольно ощутимо читателю описано. Зачётный кусок.
Терша, как всё-таки какой-никакой бог, берёт удар на себя, а Конан спускается в подземное святилище Ханумана. Само собой – в святилище куча самых разных сокровищ и среди них слева на троне восседала огромная статуя Размышляющего Ханумана, а напротив него – статуя Чёрного Ханумана Душителя.
     В данном месте и практически до конца повествования Перумов, на мой взгляд, показал то, в чём он действительно силён – в описании, в передаче накала текущего момента.
     Конан обшаривает всё в поисках второй мини-статуетки, не забывая попутно набивать сокровищами свою сумку. Статуетку он находит, конечно же, между каменных лап Чёрного Ханумана Душителя, причём всё вокруг было вычищено до блеска, и только изумрудная статуетка единственная была в пыли. Конан не будь дураком испробовал методы достать её оттуда иным способом, нежели цапать собственными руками, но в результате ничто иное не помогло…

     Было бы удивительным, если бы у Перумова, у которого боги ходят как люди и даже высшие космические силы обладают неким подобием личности, такой пустяк, как статуи богов и не ожили бы!
     Естественно, что Чёрный Хануман ожил и в лучших традициях Перумова, конечно же оказалось, что это и был маг Кивайдин. Точнее – Хануман Душитель вынужден был скрываться под личиной мага.

     Поворот сюжета зверский и для тех, кто не очень притязателен касательно первоначальной картины Хайбории Говарда, такой подход Перумова к делу, где ради гигантизма мотивации сюжета в жертву приносится всякий изначальный установленный канон, вследствие чего возможны головокружительные фантастические превращения по ходу повествования – возможно и покажутся верхом блаженства.
     
     То, что это Кивайдин, Конан подтвердил для себя тем фактом, что правая рука каменной статуи Душителя была «опалена до кости» кровью убитой в храме девушки. Сломав о шею статуи свой клинок, киммериец – совершенно случайно – стукнул Ханумана маленькой статуеткой по балде, отчего тот покрошился, а позже – тоже случайно – Душитель промахнулся, пробуя схватить Конана зубами за шею, укусил за ранец, где лежала тряпка с кровью. Завершающей картиной животрепещущего боевика было падение вдребезги статуи Размышляющего Ханумана на агонизирующую статую Ханумана Душителя…

     Повторюсь, поточное описание событий, эффект присутствия – зашибись, такие же моменты, как соотношение Ханумана Перумова с Хануманом Говарда и вообще – его превращение в действующего персонажа, перемещающегося за Звёздные Сферы опять же реально действующих Высших Богов, как по мне, только это уже перегиб, но наверное есть люди, которым подобных вещей мало в обычном фэнтэзи и они рады будут почитать в таком стиле ещё и про Конана.
     Флаг им в руки! Что до меня – я вполне доволен простой реалистично-мистической Хайборией Говарда и подобного рода фэнтэзийные изыскания в чужом для себя мире того же Перумова по меньшей мере просто разочаровывают.

     В самом конце, автор недвусмысленно заглядывает в будущее, говоря о том, что когда Конан наконец-то доберётся в своих приключениях до самой главной своей цели в жизни – Аквилонского трона, то он вспомнит эту сокровищницу Ханумана, отрядит сюда поисковую экспедицию, которая отроет для его будущей армии эти сокровища…
    Так и вижу перед глазами концовку фильма с Железным Арни "Конан-варвар"!

     В довершение всего Перумов кинул ещё один – наивно-душещипательный ляп в стиле концовки голливудских фильмов для детей. Изумрудная статуетка в его рюкзаке превратилась в живую маленькую макаку, которая восторжённо-писклявым голоском пролепетала Конану «Спасибо» и поведало, что она есть сыном Великого Ханумана. Вскоре из кустов появился второй макак – нарисовался братец из второй статуетки. Макаки пообещали, что теперь в мире всё будет в порядке и они вдвоём в пример своему отцу – Размышляющему Хануману будут размышлять, картинно замахали лапками на прощанье и скрылись в кустах…

     ... Сложилось такое впечатление, будто Перумов развлекаясь писал данную работу, конечно же на свой лад и так, как привык, технически сводя свой сюжет и описание к классической Хайбории, но по сути расписывая её по своему усмотрению и эпически-мифическому пониманию. 
     В данном рассказе – «Слуги чародея» - это ещё не очень критично, по сравнению с другими его рассказами. Многое из «Карусельной» концепции здесь ещё непонятно и - в общем - основной акцент всё же ставится на динамике приключений Конана в стиле привычной говардовской Хайбории.
     К данному произведению Перумова я склонен относиться более снисходительно, нежели к той бредятине, которая во всей красе предстаёт в «Карусели…». Оценивая рассказ по 10-тибальной шкале, могу поставить 5-6/10. С натяжкой, особенно на фоне иных «шедевров» русской конины, можно, думаю поставить целые 6/10 – «Терпимо»