Ну, что ж, я обещал написать что-нибудь к концу календарной весны...
Представляю вашему вниманию рассказ про Ваира, сюжет которого был задуман ещё годах в 2007-2008, но реализован только сейчас. Вообще, в последнее время у меня вещи про Ваира идут с диким скрипом, хотя некогда я задумывал написать сотни, тысячи произведений о его приключениях. Не знаю, переболел, наверное — теперь уже не так интересно даже сочинять новые сюжеты для этого цикла (на данный момент насчитывающего, кстати сказать, шесть рассказов, включая нижеследующий). Кто знает, может, это и последняя вещь о Ваире?..
Также есть пара идей для других рассказов героического фэнтези, но они покуда не реализованы.

---

Как стать предсказателем

Необходимые пояснения

Такое странное собрание записок довольно сложно назвать связным повествованием. Это — один из тех немногих случаев, когда Ваир рассказывал об одной из своих «маленьких жизней» с большими временными промежутками. Быть может, он излагал всё это на бумаге в течение даже не одного столетия (мне неведомо, когда он написал первые строки данного повествования; однако известно, что заканчивал — по меньшей мере спустя двести лет после описанных событий). И это хорошо видно в тексте: отрывки, не связанные друг с другом непосредственно, каждый из которых не даёт целостной картины. Однако, будучи собраны вместе, они представляют одну жизнь, прожитую Ваиром, — не самую любимую им жизнь, но крепко запомнившуюся. Ясно, что ему неприятно вспоминать происшедшее, однако по некоей причине он снова и снова возвращается к тем событиям...
Я счёл необходимым собрать найденное в определённом порядке, хотя кое-какие отрывки могут быть переставлены, и смысл от этого не исказится. По крайней мере, мне, кажется, удалось расположить части повествования согласно хронологии развития событий.
Есть вероятность, что представляемые отрывки — это не всё, что Ваир поведал о тех далёких временах, однако обнаружить какие-либо ещё его записи, касающиеся данной темы, мне не удалось...

Лу-Си Чен

— Как тебя зовут?
Не каждый раз так встречают. Обычно никто не догадывается, что что-то изменилось. Думают, человеку просто-напросто стало плохо.
Этот мальчик так не думал. Он стоял надо мной с мечом в руках, который удерживал с огромным трудом. Одно неосторожное движение — и он может ранить или даже убить меня. Просто уронить оружие.
Я перекатился со спины на живот и, оттолкнувшись от пола, вскочил. Мальчик снова направил меч на меня. Я находился в углу небольшой комнаты.
— Кто ты? — спросил мальчик. На его глазах выступили слезы. Он понимал: со мной ему не справиться.
— Меня зовут Ваир, — ответил я.
Мальчонка попытался поднять меч выше, и его повело назад. Он направил клинок в сторону, и оружие со звоном упало на камень пола. Я сделал движение в сторону мальчика, и тот тут же отпрыгнул подальше от меня.
— Не бойся, — сказал я, поднимая меч и отводя его в сторону. — Я не обижу тебя.
Он смотрел на меня и молчал. Но больше не оступал. И мне показалось, что он поверил моим словам.

* * *

Мальчика звали Тигул. Его считали ясновидящим. Предсказателем.
Из своих видений он узнал, что в тело охранника вселится другой человек. Он ждал моего прихода всякий раз, когда оказывался в своей комнатушке, там, где мы встретились впервые.
Его охранника, в тело которого я вселился, звали Ортисом. Теперь же этим человеком был я. И отныне я был самым близким ему, единственным другом. Никто, кроме мальчика, не знал моей тайны, да и не мог узнать, так как Тигул явно умел хранить секреты.
Как оказалось, Ваир и Ортис были похожи по характеру, по духу. Поэтому пришлось привыкать только к тому, что меня зовут другим именем. В остальном же я оставался самим собой.
Тигул сразу понравился мне. Мальчик девяти лет, улыбчивый и жизнерадостный. Глядя на него, я чаще смеялся, и неприятные события, которыми завершилась прошлая моя жизнь, постепенно стирались из памяти. Для Тигула же я стал достойной заменой бывшего охранника.
— Ваир, ты совсем как Ортис, — сказал мне однажды мальчонка. — Он принёс мне торжественную клятву никогда не покидать меня и всегда поддерживать в любых обстоятельствах.
Я кивнул, глядя на него и ожидая, что будет дальше.
— Ты тоже принесёшь мне такую клятву? — На некоторое время он замолчал, выпрямил плечи и взглянул мне в лицо снизу таким образом, что казалось, он смотрит свысока. — Становись на одно колено!
Я сделал это, помявшись для вида. Меня забавляла эта сцена. Тигул положил мне руку на голову и сказал:
— Повторяй. Я, Ваир, я же, Ортис, приношу торжественную клятву никогда не оставлять Тигула и всегда во всём его поддерживать, что бы ни случилось...
На мгновение замешкавшись, я повторил эти слова. Хоть и воспринимал это как шутку, но данную фразу произнёс через «не хочу». Ощущал какое-то смутное беспокойство, и, как выяснилось впоследствии, не напрасно... Теперь, однако, когда слова уже сказаны, было поздно что-то менять.
— А сейчас можно ещё кое-что и добавить! — произнёс мальчик. — Говори так: клянусь и после смерти не нарушать клятвы...
Это я никак не мог повторить. Хватало того, что уже произнёс.
Тигул подулся, конечно, но потом забыл. Мы и так уже были связаны моим словом, и я не мог нарушить данную клятву.

* * *

В своё время выяснилось, что вытворяет с мальчонкой царь Деипо, правивший в то время Иттоном. Я возненавидел этого самовлюбленного дурака. Дар ясновидения у Тигула открыли случайно, когда он, будучи несмышлёнышем, напился какого-то отвара. Проснувшись через несколько минут в своей кровати, он рассказал собравшимся вокруг придворным свой сон. Через день он сбылся — ни с того ни с сего из Аль-Аврена прибыл наместник Деипо и сообщил, что на город напали ватлы и что он вынужден был бежать. Царь Иттона тут же повесил его, после чего отправил в Аль-Аврен войско на нескольких кораблях, чтобы отбросить ватлов обратно на их территорию. Однако ещё прежде этого Деипо приказал разузнать, что за отвар пил Тигул. Оказалось, он был приготовлен для лечения ног старого повара и даже больше того: он ещё не был готов! Отвару нужно было настояться ещё два дня, тогда его и надо было применять. По простоте душевной мальчик выпил состав...
После этого Деипо пробовал многое, но в конце концов вынужден был признать, что ни при каких других обстоятельствах, кроме как под воздействием того самого отвара, Тигул не мог видеть будущее. Правитель сначала очень редко прибегал к дару мальчика, а затем — всё чаще и чаще. Это становилось опасно. Годам к восьми следы таких предсказаний, пускай пока слабые, были видны. Тигул чуть осунулся, кожа его сделалась слегка бледнее. Только глаза оставались всё такими же веселыми.
Я признаю, что поначалу царь Деипо прибегал к дару мальчика исключительно для того, чтобы возвысить статус Иттона. И частично ему это удалось. Теперь об островном государстве в Луазии говорили, конечно, не как о равном, но как о «догоняющем», то есть иттов уже не относили к варварам. Это — клянусь Суром! — очень приятно! Но с течением времени Деипо становился всё дурнее, всюду ему мерещились заговоры. Он стал пользоваться открывшейся возможностью всё чаще, пытаясь узнать у Тигула, возможно ли избежать коварного удара из-за спины, который в ближайшее время непременно последует, как думал сам царь.
Правителю был безразличен его сын Тигул. Во-первых, он был незаконнорожденным, во-вторых, у него был младший брат Ниррун — наследник трона. Бедный мальчишка жил в маленькой каморке, чуть ли не в подвале, в то время как другой сын царя — в роскошной светлой комнате во дворце. Братья очень редко виделись и потому почти не знали друг друга. Впрочем, и с отцом Тигул встречался эпизодически — Деипо нуждался исключительно в даре своего сына. Во сне, посещавшем мальчика после питья отвара, ему всегда открывалось будущее, но не всегда связанное с царём или с царством. Поэтому иногда Тигулу приходилось пить отраву несколько дней кряду, пока Деипо не добивался своего от сыновних видений либо не уставал выслушивать неинтересные ему предсказания. Правда, он никогда не наказывал мальчика за «не те» предсказания, так как понимал, что в случае телесных истязаний очень быстро лишится его.
Однако Тигулу от этого легче не было. После каждой грёзы он два-три дня ходил как сомнамбула, много спал, но силы восстанавливались медленно.

* * *

Деипо не любил меня. Он считал, что Ортис изменился около года тому назад. Откуда ему было знать, что всё это время в теле охранника находился совсем другой человек?
Я с трудом мог смотреть, как отец обращается с сыном, и еле сдерживался, чтобы не подскочить к кровати, где после очередного видения лежал несчастный мальчуган, и от души наподдать сидящему рядом с ним толстому царьку, чтобы тот кубарем выкатился из комнаты. Я испытывал огромное уважение к Тигулу, восхищался его стойкостью и жизнерадостностью, которыю он показывал всегда, несмотря ни на какие обстоятельства. Только из-за многочисленных просьб мальчика не трогать Деипо я сидел на месте, наблюдая за этим противоестественным общением родителя и ребёнка. Меня связывала клятва: поддерживать мальчика во всём. А желание, чтобы я не трогал его отца, он выражал явно и недвусмысленно.
Тем не менее, у всего есть пределы, потому оставлять Тигула в комнате наедине с царём я отказывался наотрез, как ни просил Тигул. За непреклонность в этом вопросе мальчик, кажется, был мне благодарен. Правитель поначалу без стеснения выказывал недовольство, пытался протестовать, но, поняв, что всё бесполезно, бросил это занятие. Я, однако, всегда оставался начеку, так как знал, что Деипо мог что-нибудь придумать, чтоб от меня избавиться. Угроза моей жизни волновала меня меньше, чем судьба мальчика. К тому же я дал клятву не только поддерживать его во всём, но также и никогда не оставлять его!
Ах, как Деипо, должно быть, тосковал по прежним временам, когда прежний Ортис оставался за дверями во время общения царя с сыном! Ну, хотя бы редкие недовольные, но всё же бессильные взгляды, какие царь бросал в мою сторону, хоть как-то поднимали мне настроение во время этих «сеансов».

* * *

Покушались на жизнь Тигула. Я помешал, попутно убив юного Нирруна. Своего неродного брата наследник престола очень не любил, и об этом знали все — слишком явно этот напыщенный неженка показывал свои чувства. Ему не нравилось, что отец проводит с Тигулом много времени, часто в ущерб своему законному сыну. Ниррун не раз просил Деипо отослать куда-нибудь подальше незаконнорожденного своего отпрыска, но правитель и слушать не хотел ничего подобного. Без предсказаний Тигула он уже не мыслил жизни. Тогда юный дурак-наследник решил действовать сам.
К его чести, скажу, что время для нанесения удара он выбрал самое подходящее. Мы с Тигулом входили в царский дворец и я, как часто бывало, чуть задержался, чтобы перекинуться парой слов с привратником Ранором. Сдружились мы с ним здорово и, после Тигула, это был первый мой товарищ во всём Иттоне. И вот, в то время как я задержался, мой мальчик (да уже не мальчик, в общем-то, а юноша, но для меня он навсегда остался ребёнком) прошёл дальше. Беда уже поджидала его и наверняка убийцы бы преуспели в своём деле, если бы я не обернулся. Глаз уловил движение где-то справа от удаляющейся фигуры Тигула, и я, предупреждающе вскрикнув, прыгнул. Расстояние до юноши было ещё немалое, и не знаю, удалось бы Тигулу выжить, если б он не отклонился влево. Позже он уверял меня, что не видел убийцу, но, услышав мой крик, тут же ушёл в сторону. Ему повезло: метнулся в правую сторону — и точно получил бы мощный удар в грудь. А так — всё закончилось лишь неглубокой раной на правом плече.
Пара прыжков — и я на месте. Клинок уже был в моих руках, и, увидев лишь чёрную маску убийцы, который находился всего в шаге от Тигула, я обрушил на нападавшего удар. Тот упал как подкошенный, забрызгивая кровью пол. Первым делом после этого я бросил взгляд на моего мальчика и удостоверился, что он в порядке. А затем какие-то звуки отвлекли моё внимание. Мы находились в небольшом зале, стены которого были украшены тяжёлыми гобеленами. По-видимому, за одним из них кто-то спрятался и теперь пытался оттуда выбраться. И точно — скоро я увидел, как из своего укрытия выскочил и бросился наутёк парнишка примерно того же возраста, что и Тигул. Я был разьярён и не сразу сообразил, кто это может быть. Вместо того чтобы оставить беглеца в покое, бросился за ним. Поняв, что я почти догнал его, юноша попытался защититься руками — но от удара моего клинка это не спасло. Только увидев его лицо, я понял, что передо мной лежит бездыханное тело наследника престола Нирруна. И догадался, что убийца действовал по его приказу.
Не прошло и минуты, как мы с Тигулом скрылись из царского дворца. Деипо разыскивал нас в течение двух дней, кипя гневом, а когда нашёл, я убил его. Единственный законный претендент на трон — Тигул, и скоро мы с ним торжественно въехали в столицу. Никогда бы не подумал, что он сам изъявит желание взойти на престол, но именно так и случилось. Всегда жизнерадостный юноша, который, казалось бы, и мухи не обидит, здорово переменился, едва занял место отца. Это стало ясно на первом же официальном приёме.
— Теперь вы у меня попляшете, суки, — сказал он вполголоса, оглядывая полный зал. Тигул произнёс это так, чтобы было слышно только мне, стоящему по правую руку от него. Мне стало страшно.

* * *

Нельзя сказать, что Тигул был очень жесток. В истории Иттона случались цари, которым мой мальчик и в подмётки не годился. Но его ненормальность, его исхудалое тело и серое лицо с вечными кругами под глазами производили сильное впечатление, оставившее неизгладимый след в памяти народа. Его рисовали сущим чудовищем, которому просто не место среди людей. Странно, но, пока Тигул находился на троне, не было ни одной попытки низвергнуть его. Он умер во сне спустя три с небольшим года после воцарения, и вот тут началась чехарда. Меня убили, я исчез из Иттона, а дворцовые интриги ещё в течение нескольких лет возносили на престол одних и низвергали в грязь у его подножия других.
Тигул был хорошим человеком, и если бы не тот злосчастный случай с отваром для ног, кто знает, как сложилась бы его судьба? Мне думается, он был бы счастливее. Но случайность произошла, и с этого момента его жизнь пошла под откос. Здоровье мальчика было подорвано уже в детстве, что уж говорить про последние годы, когда он сидел на троне! Выглядел он с каждым днём всё хуже, постепенно растрачивал свой запас жизнерадостности, становился озлобленным и угрюмым. Не раз он мне грубил, кричал, но на следующее же утро прибегал в слезах и просил прощения.
Я часто задаюсь вопросом: почему не ушёл? Из-за клятвы, данной Тигулу давным-давно? Да, конечно, но это не главное... Хорошо изучив этого юношу, находясь рядом с ним в течение почти десяти лет, я очень привязался к нему. Он имел какое-то необыкновенное обаяние. Глядя на него (особенно когда он был ещё мальчишкой), мне хотелось улыбаться. А это дорогого стоит! В годы царствования Тигула я разрывался между двумя чувствами: отвращением и даже ужасом от его деяний (он всё-таки был очень зол временами и переходил все и всяческие границы; кажется, я один мог образумить его в такие минуты) и жалостью к несчастному. Я видел, как он мучится, как терзают его последствия многолетнего употребления отравы по прихоти жестокого Деипо... Однако я ничего не делал — лишь ждал, когда всё это кончится.
Итты считают Тигула чудовищем, но лишь немногие знают, как и чьими усилиями был создан этот монстр. Я — знаю...