Пепел и дым

Popel a dým

Vašek Pícha

ещё один рассказ из сборника "Конан в лабиринте зеркал"

Перевод с чешского В.Ю.Левченко

Не воспринимай преподносимое – подаваемое  из чужих(вторых и третьих) рук,
не смотри в глаза мертвецам, не взывай к призракам из книг.
Не смотри  ни в мои глаза, ничего не бери из моей руки.
слушай всех, но  просей(осознай) всё сам  и решение  прими самостоятельно

Уолт Уитмен (Песнь о себе)*

I.

Слабо освещённый коридор едва заметно повернул налево. Из жертвенного зала сюда  врывалась мерзкие вонючие запахи. Травяные смеси вызывали сильнейшее сумасшедшее безумие верующих, запах палёного мяса жертв и свежей крови зверей, брызжущей  к ногам грузного раздутого Ханумана – гротескно уродливого обезьянобога  с далёких восточных земель, расположенных  за морем Вилайет. К этому всему примешивался запах пота взмокших людей, танцующими  в трансе в честь чудовищного божества, требующего  кроме звериных и людские жертвы. Но здесь, в  Хорайе,  самом южном хайборийском  королевстве,  жрецы не отваживались проводить это открыто. Двигающиеся танцоры, толкаясь и сдавливая друг друга в толпе, едва втискивались в помещение,  пробирались и с  извращенными наслаждениями вытирая широкими шёлковыми лентами следы суровой дани, остающейся от жертв.
Но разве хоть кто-то осмелится ли просто спросить:
«Почему во время празднеств в храме обезьяны умирает так много людей от истощения?» 

***

Конан осторожно крался  по коридору, готовый при малейших признаках опасности превратиться из тихо ступающей фигуры  в  дикого хищника. При это  внимательно осматривая  любые признаки того, что приближается к сокровищнице храма. Здешний храм Ханумана не был прославлен(известен) удивительным богатством, но киммериец многократно убеждался, что каждый даже маленький храм скрывает немалую груду ценностей, достаточных для человека. Этот храм выбрал из-за того, что сегодня состоялся праздник жертвоприношений, и предположил, что дневные церемонии храмовую  прислугу утомили и, возможно, внесли даже  немного суматохи(путаницы) в расстановку  стражей. А ему потребовались деньги прямо сейчас. Не будет же голодать, как бродячий пёс в городе, известном своим щедрым великолепием дворцов и храмов, настолько отличаются от простых, но величественных зданий северных стран.
До сих пор все проходило, как предполагал. Легко перепрыгнул через наружную стену и, быстро пробежав,  укрылся в тени меж колонн фасада и  незаметно проник в комнату, где уже  два часа извивались, корчась ослеплённые  экстазом, тела сотен верующих. Прошёл незамеченным к двери в конце зала, рядом с могучей массивной скульптурой, изображающей Ханумана, сидящим на троне из человеческих черепов и теперь осторожно продвигался коридором вдоль ряда закрытых дверей.
Потом  увидел стражника. Тот сидел неподвижно, с разрезанного горла медленно к груди стекала последняя капля крови. Конан наклонился к нему  и тихо выругался.
«Опередили. Теперь ждёт пустая сокровищница и, возможно, солдаты, взбудораженные более  успешным предшественником.»
Коснулся лица мертвеца и удовлетворённо хмыкнул - ещё тёплое. Ускорил шаг. Если для незваных гостей устроили ловушки, теперь  они уже уничтожены.
Внезапно дверь отворилась.
Варвар в несколько прыжков добрался к двери, прячась за её отворённую створку. Человек, стоящий в освещенном проёме, произнёс пару фраз, обращаясь к кому-то внутри. Конан не понимал языка, но слова, несомненно, происходили  с родины жестокого божества удушливых вендийских джунглей.
При представлении  о богатстве, которое мог запросто набрать его соперник  в свою сумку, киммериец быстро потерял терпение и уже готов был ворваться в комнату, когда человек вдруг затворил дверь. Это оказалось последним действием(актом) в его жизни. Меч Конана  легко рассёк ему горло. Голову падающего варвар ловко захватил  левой рукой, пока  тело жертвы содрогалось в последней предсмертной агонии, окропляя стены  фонтаном брызнувшей крови, быстро и тихо опустил  на пол. Потом в самый последний миг  даже немного придержал завалившийся труп.
Киммериец спокойно прислушался, но, казалось, ни один из находящихся  в помещении людей ничего не заметил. Тогда двинулся дальше. 
Чужака выдали  взломанные замки на двери, вместо  закрытой оставшейся полуотворённой(приоткрытой). Конан заглянул в щель, но не увидел ничего, кроме стены, облицованной полированным ореховым деревом. Легонько коснулся, толкнув дверь.
Комнату освещали масляные лампы. Посередине стояли два стола, вдоль  стен размещалось  несколько крепких сундуков и шкафов. На полу, немного вправо, на неподвижно лежало на спине тело монаха, изо рта вытекал ручеёк крови.
У одного из открытых шкафов стоял статный человек в кожаной куртке и штанах из чёрной холстины. Под колени и предплечья были прикреплены чехлы с  метательными ножами, на поясе в кожаных  ножнах  - короткий меч с рукоятью, оплетённой тонкой медной проволокой. У ног лежал мешок с некими прямоугольными предметами, а  в руке держал ... книги.
Ветерок колыхнул огонь в лампадах. Мужчина отскочил в сторону, развернулся и стремительно выхватил из рукава кинжал. Книгу при этом из руки не выпустил. Когда  увидел могучего варвара с грудью, забрызганной кровью, заколебался. Но  Конан не шелохнулся. Оба взаимно оценивающе окидывали друг друга взорами охотников.
Незнакомец  наконец ухмыльнулся.
– Вор,– изрёк он  и опустил кинжал.
             Киммериец ответно также немного снизил меч.
– Сокровищница наверху, прямо над нами, – добавил человек.
– Крадёшь книги? – изрёк недоверчиво варвар.
– Достану – заплатят, – пожал плечами мужчина.
Конан расслабился.
– Запри за собой дверь, – попросил незнакомец своего коллегу и отвернулся обратно к сундуку.
Киммериец повернулся и пошёл к выходу, тряхнув головой, удивляясь на блажь и глупости цивилизованных людей. Возможно поэтому первый напавший застал его врасплох. Стражи за  дверью подкрались тихо, как охотящиеся леопарды. Конан от  первого удара   вообще не успел достаточно хорошо защититься и просто рефлекторно сделал шаг назад и немного присел, так что этот полученный удар оставил только глубокую царапину на плече и грудных мускулах. Затем варвар прыгнул вперёд, отскочил от нападающего  второго стража и нанёс ему кулаком сокрушительный удар в подбородок. О стену цикнула пара зубов. Конан повернулся, отскочил  и подсёк первого напавшего, готовящегося нанести следующий удар, как зрелый початок. Без остановки полоснул по телу другого стража, который успел вскочить на ноги. Кожаные латы и мускулы поддались, обнажая внутренности меж позвоночником и немного  выше грудной кости. Страж с последним вздохом отлетел назад. Конан напрягся и внимательно озирался по сторонам, откуда  могли наброситься другие нападающие.
Из-за двери ему улыбнулся мужчина с сумкой книг через плечо, и  кинжалом, готовый при первой необходимости броситься на выручку(помощь).
– Опасаюсь, – изрёк он, – что остальное должны оставить на следующий раз.
Конан разъярённо проворчал в знак согласия. Не привык оставаться с пустыми руками, но тревога уже объявлено, и, без сомнения прибытие  других воинов было лишь вопросом времени. Бешено  пнул по двери книгохранилища и пошёл обратно.
Как только они вошли в жертвенную  комнату, от входного портала прозвучали голосистые(громкие) приказы, и донеслись топот десятков бегущих  ног и звон доспехов. Когда Конан увидел, что его спутник намерен вернуться обратно в коридор, самодовольно ухмыльнулся, схватил его за плечо и подтолкнул к подножию статуи Ханумана :
– Не будем бежать, как шакалы. Душа тех псов  пошлём как  приветствие Сэту.
Вощло двадцать храмовых воинов, разделились на маленькие группы и тщательно обыскали комнату. Патруль, подошедший к статуе Ханумана первым, состоял из четырёх человек. Уверенно, но осторожно двигались по помещению, высматривая незваных гостей. Потом один из солдат застыл в ужасе.
Статуя бога ему улыбалась двумя головами. Возле с той, изначальной, обезьяны с обнажёнными клыками в свирепой гримасе, выросла другая, с гривой чёрных волос и ледяными голубыми глазами, которые озорно сверкали.
Затем бог соскочил с постамента и с рёвом обрушился на солдата.
Жертвенный зал наполнился звоном мечей, выкриками сражающихся и стенаниями раненных.
Огромный варвар бушевал меж неприятелями в полумраке, как вендийский бог в удушливой полутьме джунглей. Его меч молниеносно обрушивал град ударов, прорывая защиту неприятеля  и его броню(доспехи), рассекая мясо и дробя кости. Могучее тело его крутилось(вертелось) в невероятно ловких пируэтах, неуловимо и непобедимо. Как будто в зале прыгал белый горный лев. Казалось , что Конан - всюду, и при этом его никак нельзя достать. От каждого нанесённого ему удара ускользал, избегая и  отвечая   двумя поражающими своими. Опьянённый схваткой пред взором Ханумана, устроив свой собственный праздник - пир во славу Крома.   
Варвар остановился только тогда, когда  последняя пара вояк в панике  смогла пуститься наутёк. Застыл стоя посреди зала, смеясь во всю глотку, а с  меча и одежда на землю стекали красные капельки.
Мужчина с книгами вышел из-за  стеллажей(полок) и произнёс:
– Митра, видеть тебя в бою  – незабываемое впечатление, Конан – киммериец.
–Ты не смог разглядеть, но и твои ножи сделали хорошую работу, –ответил любезностью  варвар, быстро взмахнув мечом – стряхивая с  острия кровь.
– Мои укусы были смертельны, – согласился мужчина и кивнул на свой кинжал. – Я не так прославлен, как ты, –добавил потом, – но, возможно, и ты слышал о Брайере  из Заморы.
– Рубиновые слёзы Иштар, – воскликнул Конан. – Кто бы не слышал! Отличная шутка.
Мужчины пожали друг другу правые руки. Рука Брайера почти утонула(исчезла) в руке гиганта-киммерийца, но не утратила твердость и прочность.
– Сегодня ночью ты ничего не раздобыл(получил), Конан, но, о Митра, зову тебя отпраздновать мой успех.
Конан засмеялся и хлопнул своего нового друга по плечу. Вместе  вышли из храма, провожаемые испуганными взглядами  спрятавшихся стражников. 
Белые зубы Ханумана  поблёскивали, как если бы бог был успокоен и доволен кровавой  жертвой, которая ему сегодня была преподнесена.

II.

Брайер потянул Конана к «Чёрной кошке», одной из самых наибуйнейших(разгульнейших) хорайских забегаловок. Развешенные на значительном расстоянии недостаточно освещали  большое помещение, выделяя только несколько частей, в которых мебель была намеренно расставлена, так чтоб скорее занять как можно более затемнённых закутков(углолков).
«Чёрная кошка», был обычным местом встречи для элементов преступного мира, воров, разбойников, охотников за головами и праздношатающихся буйных головорезов. Прямо здесь можно было договориться о вероломном убийстве, похищении дочери вельможи, всё то, в чём везде бы сразу резко отказали. Это было уникальное место для продажи или покупки украденных ценностей. Здесь можно нанять мужчин – и женщин, готовых к совершению действий, о которых честные граждане с широких освещённых улиц не были  способны даже подумать. Можно было достичь ещё  много чего, если сопровождать желания демонстрацией блестящих, звенящих, манящих аргументов в достаточном количестве.
Однако так же легко можно было и  получить удары кулаком или кинжалом в почки, если разонравился бы и возбудил недовольство кого-то из вспыливших посетителей или если только сам не выглядел достаточно внушительно – способным самому защитить свои стаи золотых кудлатых овечек. Было всеобще известно, что в один день некто может выступать в роли покупателя, в другой -  как продавец, теперь навяливающий  и наживающийся на своём товаре. Кабатчик был беспристрастным. Посетители, которые к утру не могли уйти на своих, разносчики потом оттаскивали к навозной куче, и никто не заботился о том, сколько из них там осталось лежать навсегда. Хорайские патрули, известные своим отвращением к грязной работе проявляли в тех кварталах свои склонности  к чистоте особо последовательно.
Однако сейчас это не витало  над «Чёрной кошкой», пока ещё хотелось шумно развлекаться - наслаждаться необузданным весельем, не связанные и несдерживаемые никакими условностями, выпить с компаньонами из такого же сурового замеса(теста), жесткой или позабавиться с какой-нибудь из доступных разносчиц(служанок).
Когда Конан с Брайером вошли, их встретил  обычный запах мясного жира, розлитого пива, припалённого жаркого, мужского пота и несдержанной вывернувшейся невзначай блевотины. Несколько знакомых встретили их бурными криками, на которые Брайер ответил таким же бурными возгласами. Конан, особо никогда не сдерживаемый излишними формальностями,  но вырвал из  рук ближайшей служанки кружку пива и одним глотком  её опустошил, отблагодарив потом не опомнившуюся девушку лёгким хлопком по выгнутому заду.
Только потом огляделся вокруг. На лавочках(скамейках) вперемешку сидели здешние  обычные посетители. Воры, наёмники, шлюхи и торговцы подозрительными товарами. Кроме того сегодня здесь маячил также одутловато-полноватый, с оливковой кожей мужчина с взглядом похитителя коней подленько непрерывно окидывающего  украдкой оценивающе  мужчин и женщин, окружённых  четыремя вооруженными кушитами, сопровождающими работорговца, старающегося обеспечить не иссякающий непрерывный  поток офирских, аквилонских, немедийских и кофийских и туранских юношей и девушек в гаремы и на кровавые стигийские алтари. В отдалённом закутке кучка похабных приверженцев(последователей) горшечников обступила одного человека, который не был, благодаря опьянению, способен опровергнуть невразумительные невнятно-сумбурные  аргументы этих фанатиков.
  Поскольку нигде не увидел свободного места, Конан двумя движениями смёл и горшечников и их свою жертву на землю и сел на освобождённую скамейку, громко треснув по столу – привлекла внимание хозяина.
Неудача в храме Ханумана подзабылась, и теперь он находился среди своих, не беспокоясь  о возможных расходах и их оплате. Вместе с Брайером с головой погрузился в шумную пьянку. Заразительное веселье  Конана, байки Брайера и особенно его гостеприимство вскоре привлекли к ним многих других компаньонов. В «Чёрной кошке» началась действительно дикая разгульная ночь.
В том хаосе, разумеется, никто не обратил внимания на нового посетителя – незаметную фигуру в тёмно-синем плаще с капюшоном, глубоко надвинутым на лоб,  одну руку положившего на рукоять кинжала, её контуры при ходьбе иногда выступали из-под ткани. Мужчина, очевидно, знал, что  вступил в тигриное логово, и то, что могло  быть принято за разумную осторожность как при раннем утреннем уходе от леди(дамы), на самом  деле являлось проявлением объявшего(всеохватывающего) страха. Нетерпеливым жестом отогнал девицу, предлагавшую ему кувшин и нагло развязано открыто демонстрируя вываливающееся из корсета нечто в придачу, и огляделся в помещении. Когда  увидел толстого рабовладельца с кушитами, облегчённо вздохнул и через беспорядочную давку начал  к нему продираться(проталкивался).
Губы рабовладельца расплылись в приторной вкрадчиво-елейной улыбке, и в глазах  заблестело угодливое рвение. Он встал и хотел приветствовать вошедшего учтивым поклоном, тем самым  выказав ему почтение, но тот его небрежным  жестом руки властно поспешно остановил. Вместе присели за стол и быстро начали негромкий разговор. По завершении беседы  толстяк постарался незаметно передать  мужчине в плаще объёмный мешок, затем исчезший в складках синей ткани. В выражении лица в тот миг  ясно проявились бескрайние жадность и алчность, которая их  обоих роднила с безжалостными торговцами людьми из местных дворян. Работорговец налил вино и поднял свою чашу, произнося тост. Его компаньон к горько- кислому напитку относился явно слишком неохотно, но взял свою чашу. Наверное, не мог отказать партнеру, с которым  только что договорился о взаимовыгодной сделке. Смочил  в вине губы, а беспокойным взором окидывая одновременно весь зал.
Плюнул и закашлялся.
Его взгляд зацепился на Конана, который только что вскочил на стол и могучим рёвом объявив о своей победе в состязании по выпивке. Его соперник, похоже без чувств, лежал на земле, там, где внутри толкотни  круга поздравляющих осталось свободное пустое место. Рёв варвара  приглушила  прославляющая песнь, заведённая слегка качающимся  Брайером. Напев  был одним из тех, в которых громкость значит больше, чем на мелодия, и главный приоритет отдан не тексту, а заключён в ритме, так чудесно естественно  сопровождаемый постукиванием кинжала о  кружку, а кружки об стол.
Мужчина в синем плаще отложил чашу, наклонился к работорговцу и ему что-то шепнул. Толстяк посмотрел на мускулистого  варвара, на могучей груди которого  ещё виднелись следы крови, согласился  и немножко обеспокоенно произнёс ещё что-то. Тогда человек в плаще поспешно встал и вышел из притона.
Работорговец заказал ещё вина, а когда служанка его принесла, посадил  её на колени. Потом ей в  ладонь всунул(втиснул) несколько монет, девица перестала протестовать, опёрлась(прислонилась) к его мягкому брюху, обняла(обвила) его шею, и позволила его волосатой руке жадно блуждать по её телу. Толстяк иногда прихлёбывал из кувшина и, удобно развалившись, посматривал туда, где развлекались киммериец и Брайер. Казалось, что наилучшего представления за вечер теперь и не ждал.
Его кувшин(жбан)  не опустел даже наполовину, когда двери распахнулись, и вовнутрь вломилось сорок вооруженные до зубов солдат. Таверна сперва замерла от шока, потом раздались свистки, оскорбления и угрозы. Офицер, однако, был стрелянным ветераном ночных акций, и знал:  из этих громких протестов и  бесполезно-беззубых угроз ничего не исполнится. «Чёрная кошка» была небезопасным гнездилищем, но и его отряд – не мал - хвала Иштар, и вряд ли на солдат на дежурстве поднимут(протянут) руки здешние ничтожества, способные лишь на незначительные преступления. Кроме того, владелец  не посмел бы бездействовать, сидя сложа руки, если посетители  на его воинов обрушили бы нечто более, чем обычные взгляды ненависти и оскорбительные угрозы.
Обнаружить Конана даже по краткому описанию оказалось  не сложно. Офицер кивнул. Десять вояк осталось на входе, еще два десятка заняли выходы на кухню и лестницу к комнатам наверху. С остальными потом направился прямиком  к столу Конана. Пройти оказалось нелегко. Как будто случайно выбранный проход между столами заполнился посетителями, которые только медленно и неохотно уступали дорогу(путь). Члены преступного мира, прикидываясь упившимися   даже просто из обычной солидарности  давали возможность и время цели офицера скрыться. Пусть это был кто угодно - неважно, но сам тот простой факт, что он оказался в центре внимания закона, вызвал их симпатию и сочувствие.
Конан и не помышлял, что  все возможные волнения вызваны поступками его и Брайера.
– Как могло распространиться так быстро сообщение о  незначительном ограблении в храме божества, которое было здесь, в Хорайе, большинству  безразлично? Как могло получиться, что солдаты решились(рискнули) на рейд в «Чёрной кошке»?
Но тут вояки встали у их стола. Офицер вышел вперёд:
– Вы арестованы. Отдайте оружие и не пытайтесь  сбежать.
Конан громко засмеялся и толкнул Брайера, который дремал, положив голову на край стола. Разбойник осоловело поднял голову и мучительно замигал.
– Солдат, – изрёк он заплетающимся языком. – Не мешай отдыхать. У тебя пре-е-краасная  форма.
Из толпы донеслись смешки и одобрительные возгласы. Офицер покраснел и выхватил меч. Однако левая рука Конана  резко вылетела вперёд и сжала  его за запястье железными тисками. Мужчина попытался  рывком высвободиться, но Конан его без усилий удержал, напротив, усилив сжатие(захват). Сам варвар оставался совершенно спокоен и расслаблен, просто мускулы предплечья и удерживающей руки немного выступили.
–Убить мерзавца(ублюдка), – процедил офицер сквозь сжатые(стиснутые) от боли зубы. – Это его разыскивают...
Конан вывернулся запястье, и раздался  сухой треск. Офицер не договорил, прервав несказанное болезненным криком. Варвар понемногу встал, перегнулся через стол и схватил его за плечо. Одним взмахом отшвырнув мужчину к противоположной стене, рухнувшего с грохотом прямо у колен толстяка-работорговца, уже итак несколько перепуганного.
Конан оглядел помещение. Солдаты и посетители смотрели, затаив дыхание. Варвар выглядел угрожающе. Голубые глаза сверкали пугающим блеском, как северные снежные равнины, и оскалил зубы, как и  хищник, загнанный в угол, невольно обнажает клыки. Гигантская кисть варвара опустилась на рукоять меча. Возле него встал побледневший Брайер и вытащил один из метательных ножей. Неуверенно озирался по сторонам – видимо безуспешно пытался подсчитать солдат.
–Так,  – тихо вопросил Конан, и это был тихий рык тигр, готового наброситься, – кто меня ещё хочет арестовать?
Стало  абсолютно тихо.
–Тут до-обыча, – Брайер наклонилась к сумке с книгами, потерял равновесие и рухнул вниз.
Конан подхватил Брайера и его добычу и по освободившемуся как по волшебству проходу медленно побрёл из зала.
Конан  Брайера далеко не уволок. Сразу, завернув за третий угол, его  опустил, и прислонил, убедив,  что здесь  не так высоко. Вор не двигался, потом повернулся и сказал:
–Ещ-щё  чуток(немного)…
Варвар сердито зарычал и толкнул его носом сапога по рёбрам:
– Очухайся, вставай, ты, ни на что не годный  мешок блевотины, или твоими кишками накормят сук, которая тебя породила.
Брайер выкатил глаза, и  на миг призадумался. Потом произнёс:
– Ш-ш-то на меня з-злишься?
– Это  я-то злюсь? Ты  - стократно оттраханная жаба, ты – грязная слизь, сочащаяся с сандалей наместника, грязная тряпка, почему мне не сказал, что за нами, как жрецы Ханумана погонятся как рой ос из растревоженного гнезда?
Вор возмущенно поднялся с четверенек и был этим достижением чрезвычайно горд:
– Ну,  знаешь, ты, назвал меня рвотной жижей – ул-литка, да я с тобой... –  вдруг смолк и прислушался к звукам в отдалении.
Из какого-то дома выбежала пара  десятков вооружённых людей, и кто-то из них ругался. Эти могли уже добежать и до третьего угла.
Брайер с Конаном молча переглянулись. Варвар схватил грабителя за шиворот и бросил его через плечо и побежал через извивающиеся клубок тёмных улочек.
Через некоторое время Брайер заявил:
– Не на-до подска-аа-акивать то-лько  ты раз-зобъёшь меня на куски или упа-аду.  –  И  упал прямо в грязную лужу посреди улицы и  посмотрел на варвара, который встал рядом и ждал, когда студёная(ледяная) вода очистит разум вора, затуманенный алкоголем. Брайер сел и чихнул, протёр глаза. Потом  встал, посмотрел на свою одежду критически, и ещё более критически – на Конана.
–Не-ет, – произнёс после, мысленно сравнив его и свои мускулы... –Иногда я могу просто показать этот свой трюк, как хитрую уловку, после выпивки. – И протянул руку к сумке, но Конан мрачно покачал головой:
– Не торопись, сначала скажи мне, что там на самом деле украл.
Вор нахмурился и прохрипел:
– Пустяк. Пару книг, не интересных, никому, кроме крыс.
Варвар мрачно усмехнулся:
–Так это были обычные крысы, те, кто назначил награду за нас, и натравили тех псов, спущенных ночью по  следу, всего лишь через несколько часов после того, как мы отняли у них их любимое лакомство?
Брайер пожал плечами.

  – Ну хорошо, – усмехнулся Конан, – из-за пары пергаментов голова  ни у кого болеть не будет. – Медленно развязал мешок и собирался вывалить его содержимое в лужу.

–Подожди, – выкрикнул Брайер.

Варвар вопросительно свёл брови.

– Должен это доставить, – изрёк умоляюще вор. – Как  думаешь, на какие средства сегодня пили? На сбережённые с  детства? Так их не бывало.

– Аванс, – произнёс Конан ошеломлённо. – Тебе кто-то дал аванс? – И от души расхохотался. – Кром! Это мог быть только блаженный! Почему же ты тогда рисковал в храме? Почему просто не испарился (не смылся)?
Брайер нахмурился, но потом хитро ухмыльнулся:
– Так тех  денег  маловато. А будет ещё больше!
– Кром! – Конан перебросил мешок грабителю в руки. –А сумеет нас этот некто укрыть, нежели эта свора сможет нас нагнать или устать от погони?
Брайер смутился:
– Его нет в городе. Должен доставить(принести) всё  это в Драконовые горы.
Конан присвистнул:
– По  шемитским равнинам с  солдатами на пятах!
– Правильно. Но я подумал, что первую часть пути пройду с одним караваном, который идёт до Самары*... Но не ожидал, что обнаружат, кто украл книги.
Варвар возразил:
– Караванные пути могут стеречь и  обыскивать каждый воз(телегу), особенно если ищут нечто очень ценное и оно для них имеет значение.
–Это так, – подтвердил вор. – Но  только сам в одиночку через Шем  я б не смог пробраться. А если  нанял бы проводника, то тот мог бы разузнать больше о награде.
Конан задумчиво улыбнулся:
–Это понятно, но  однако я пришёл к выводу: моя голова сейчас уже стала так же ценна как твоя. Когда необходимо исчезнуть, восток – такое же хорошее направление  как и все иные.
Лицо грабителя стало проясняться, Конан пытливо посмотрел на него:
– Думаешь, что уже достаточно сдружились, чтоб стать  хорошими приятелями, и ты поделился со мной наградой?
Разбойник, для которого это был единственный путь выжить,  с восторгом согласился.
– Кром, согласен на  хорошие приятельские отношения, и на то, что доведу тебя до Драконовых горах, – заявил Конан. – Так к чему дальнейшая болтовня? По пути к этому месту по нашим стопам(следу) рыщет более, чем одна стая шакалов, а скоро рассвет, лишающий относительной невидимости. И, пупок Иштар, для дороги необходимо раздобыть  ещё хороших коней. Тогда уж нас не настигнет(не догонит) никто, кто в детстве не пил кобылье молоко в  шемитских шатрах!

III.

– О, все дьяволы, – ругался Конан, – как долго ещё будем здесь волочиться(тащиться), петлять и блуждать?
–Уже  близко, – успокаивал его  Брайер. –Узнаю вершину того холма.
–Я тоже. Так как останавливались там вчера.
–Серьёзно? – смутился грабитель. – Это же на расстоянии вытянутой руки.
–На  расстоянии моей руки находишься ты, – мрачно отрезал Конан, –  и если это твоё местечко твоя городская башка сверху не опознает, оттуда пошлю(отправлю) прямиком в глубокое ущелье, чтобы  познакомить с падальщиками.
По Драконовым горам бродили уже неделю. Вор, видимо, не мог найти место своей встречи с заказчиком, и варвар понемногу начинал  терять терпение.
–Ну, –рассудительно изрёк Брайер, –может быть это и не плохая идея.
У Конана от такой наглой дерзости захватило дыхание.
–Думаю, – быстро добавил  вор,  –подождать там, на горе, пока он сам нас не найдёт.
– Как долго? – спросил ехидно-насмешливо варвар. –До следующей недели? О все дьяволы, я уже хотел развлекаться  в Самаре!
– Что от меня хочешь? – взвыл разбойник. – Красного ковра(торжественной встречи) и приветственных фанфар? Говорил же уже, что мой заказчик живёт скрытно.
–Ага. Укрываясь даже от собственных людей.
–Ха! Когда ему потребуется или если захочется найти, то отыщет нас и на другой стороне света.
–Хорошо, – Конан остановил коня. –Значит, даже в Самаре.
«Отлично», ухмыльнулся Брайер, – так приветик, братан! Если заполучу от тебя вознаграждение, чтоб не колесить вокруг, то  остановлюсь. – и повернулся, чтобы насладиться выражением лица Конана, но потом его конь беспокойно фыркнул  и застыл на месте. 
Брайер нетерпеливо пришпоривал его, тут же около него напрягся Конан с мечом в руке, насторожённый  как ловчий(охотничий) пёс. Варвар бесшумно скрылся за скалистый утёс. Брайер в это время нервно грыз усы, а потом спешился, взял обоих коней под уздцы и медленно побрёл за ним.
Варвар не оставил более заметный след, чем порыв ветра, однако к счастью всё указывало, что единственным препятствием на пути явились мелкие камушки, осыпающиеся сверху и оставляющие заметные бороздки. Кони вначале немного поупирались, но когда  вступил на неустойчивый участок поверхности,  послушно прошли по нему, хотя их раздувающиеся ноздри и громкое прерывистое дыхание свидетельствовали об опасении  перед падением.
Вниз спустились без труда, хотя и уступили дорогу нескольким выскочившим камням. У подножия склона Брайер продрался  через заросли кустарников и, наконец, увидел Конана.
Варвар неподвижно стоял на поляне, окружённой густыми зарослями кустарников и взирал на небольшую коническую пирамиду, сложенную в центре.
– Митра, охрани(защити) нас»,  вздохнул Брайер.
Пирамида была сформирована из  человеческих черепов и окружена валом костей. Другой круг образовывали свежие людские останки в различных стадиях разложения. Руки и ноги отделены от трупов, на отсечённых изувеченных  головах застыли жуткие гримасы предсмертной боли и ужаса. Этот памятник  или, возможно, алтарь монументально величественно неподвижно возвышался ввысь на рост взрослого мужчины. Поляну окутывала как покровом неестественная тишина, словно наличие останков несчастных жертв мешало некоему пугливому  извращенцу шелохнуться и вздохнуть и даже препятствовало появлению дуновению ветерка.
Конечности были отсечены секирой или мечом, черепа выдраны  или расплющены ударами палиц или камней. Отдельные части этого жуткого образа были на свои места рассажены явно с умыслом: осторожно и намеренно аккуратно(тщательно), безусловно свидетельствуя о  некоем замысле – недоступном непостижимом плане, смысл которого не всякий разум обычного смертного смог бы понять. Это было нечто гораздо худшее, нежели остатки дикого пиршества каннибалов – результат осознанной практической деятельности рационального разума. Причина появления структур костей, сложенных в  кошмарных сочетаниях, и всё сотворённое, заставляли  сомневаться в его людском происхождении.
Брайера охватила непроизвольная дрожь и, не будь необходимости ему  сосредоточиться  на удержавании на месте испуганных коней,  сам бы от ужаса сбежал.
Конан все ещё стоял настороже с мечом в руке, словно ожидал нападения невидимого противника. Его напряжённая поза перепугала Брайера ещё более. Разбойник ощутил,  что тут один оказался слепцом, брошенным на произвол надвигающейся опасности, которую и  звери, и северный варвар инстинктивно ощутили. Изо  всех сил, на которые был способен, заставлял себя сохранять спокойствие. При чём  его спутник, сохранял бдительность, как бык охраняющий своё  стадо, не выказывая признаков страха.
Брайер, который сам уже многократно проливали кровь и о цене человеческой жизни много не думал, сам, наконец, понял, что увиденное в целом  ещё более странно, чем просто останки трупов и то, что причиняет ему большие неприятности, чем по спине пробежавший холодок.
Гниющее мясо, которое местами все ещё удерживалось на некоторых костях, покрывалось  тучами копошащихся насекомых. Требовалось ещё пара дней, чтобы всё было ободрано до последнего волоконца.
Но нечто, некая сила, воспротивящаяся (вопреки) течению естественного  хода событий(порядку), какая-то злонамеренная сила, препятствовала даже зверям проникнуть на поляну  и сыграть свою роль в последнем действии истории несчастных жертв. Даже те животные  боялись вступать сюда - создания, привыкшие к смерти и которых встречи с трупом не ввергали в ужас, а, скорее, рассматривались как приглашение  к накрытому столу.
Конан, наконец, повернулась к Брайер и холодно спросил:
– Этот  твой  заказчик знает  обо всём этом, и  ты знаешь о том же?
Разбойник решительно покачал головой, потом изрёк:
– Не имел понятия.
– И паршивый слепой волк по запаху  нечто такое нашёл бы, будь у него логово поблизости. Так что  мне, чёрт, поясни, наконец, с кем имеем тут дело.
– Не могу, – возразил разбойник, – я обещал. Знаешь, торговля.
– Ты у  меня подавишься  паршивый верблюд, – варвар демонстративно указал глазами на свой клинок. – Если из тебя немедля не высыплешь всё, что знаешь, покатится ещё одна голова.
Брайер тяжко  сглотнул, рассмотрел последствия обеих возможностей(вариантов). На счастье пока происходящее избавило его от решения: с бороздки, оставленный его спуском сюда, донёсся звук падающих камней. Оба мужчины обменялись понимающими взглядами. Брайер с конями отошёл на одну сторону поляны, Конан –  на другую. И оба укрылись в тени.
Раздался  звук ломаемых трещащих  веток, и из густых зарослей выскочила девица,  облачённая  в лёгкую тунику, перепоясанную тонким серебряным пояском, а на ногах – ремешки сандалии. Обнажённые руки опухли, и были поцарапаны колючками и  шипами,   одежда явно недавно разорвана в нескольких местах, явив(открыв) многое такое, что обычно от мужских взоров стараются скрыть. Чёрные волосы, ещё  недавно уложенные в стильную причёску, растрепались, несколько  кругловатое лицо раскраснелось(зарделось) от напряжения. Её глаза дико вращались(бросился) во все стороны, неистовая бешенная беготня не стёрла с  неё  и следы безрассудной паники.
Когда девица увидела ужасные пирамиды, закрыла очи и с безграничным отчаянием громко воскликнула. И уже попятилась назад, когда её остановил спокойный голос Конана:
– Подожи, девчина. Вот как влетишь прямо к тому, от кого убегала, прямиком  к несчастью.
Варвар выступил из кустов, воплощая спокойствие, излучая уверенность(ч-доверия), силу и надёжности(прочности.
Девочка споткнулась  и бросилась  в его руки:
– Боги! Помогите мне! Бегите, если вам  жизнь дорога!
Конан её схватил и, утешая, прижал к своей могучей груди:
– Что нам сделать  сначала? Кром, срублю башку тому  зверю, от которого ты убегаешь и из-за которого грозишь свернуть себе шею.
Та прижалась к нему еще крепче, ища утешения и безопасности:
– Если бы его знал! Он же ... Он же... "
– Бессмертный? – саркастически вопросил Конан.
–Да, – подтвердила девушка. – Убегай и возьми меня с собой,  буду служить вам. Исполню всё…
– Так  сначала прекрати трястись от страха и скажи мне своё имя, –обратился Конан и обжигающим взглядом окинул Брайера,  поникшего(увядшего) от его взора и жеста мимикой, перенятой(воспринятой) у аренжунских  танцевальных залах.
–Амира, – пискнула девчушка непрерывно оглядываясь за спину, дрожа от  ожидания, что вновь увидит и встретит ужас, от которого бежала.
– Бежать не будем, – заявил варвар.
– Достанет нас, если потребуется, и в Самаре? – переспросил киммериец вора, который выбрался из-за укрытия  защищающей  тени.
Девушка повернулась к нему, застыла(замерла), вновь  посмотрела на Конана глядя теперь  холодно и чуждо, и на шаг  отступила.
–Вы,  –произнесла с гордостью пумы безнадежно загнанной в угол стаей гиен. – Вы к нему тоже  принадлежите. Хорошо.  – вскинула руки в знак капитуляции. – Я ваша.
– Тебя укусила гадюка? – отозвался Конан. –Ты свободна. Иди, куда хочешь. Но сначала советую остаться с нами. И могла бы  нам рассказать нечто о той твари, что идёт сюда по твоим стопам.
– Он, – указала та подбородком на Брайера. – Он знает.
– Держит пару рабов для работы и девок для забавы(развлечений), –ответил разбойник, – но об этих зверствах при мне умалчивал и не упоминал. Сомневаюсь, чтоб с этим  имел нечто общее. Он же учёный.
–Учёный, – сплюнула. – Видишь, что  изучает? Людей! Это – и указала на пирамиду, – тут его труды – материалы и результаты. Ищет проклятых знаний,  которые привели к разрушению древнюю цивилизацию и которые позволили бы ему жить вечно. Выискивает способ, как призвать и подчинить демонов настолько мощных, что даже само только знание об их существовании отнесено к запретным наукам. К тому же, чтобы те действительно чему-нибудь понятному научили: как правильно что-то излечить, использовал  нас – рабов, которых ему свозили(доставляли) со всех уголков света. Кормил их нашей кровью и страданиями. Поначалу ему  служим для потехи(развлечения) и услады(наслаждения), удовлетворения его желаний и вкусов(аппетиты), столь же извращенных и порочных, как и заклинания  прочтённые им   в древних свитках. Когда же  пресыщался и уставал, жертвовал нами, а останки укладывал здесь, на этом проклятом месте.
–Кром, –  проронил побледневший Брайер.
–К чёрту, – ответил ему Конан, насмешливо повернувшись.
–Не знаю, что он такой. –развёл  руками грабитель. –Платил по-королевски.
– Деньги для него значения не имеют, – заявила Амира.
– Что ты ему принёс? – спросил варвар Брайера, и в его голосе звучали отзвуки приближающейся надвигающейся бури.
–Секрет жрецов Ханумана, – опустил плечи поникший вор. – Книгу Скелоса. Фрагменты. Копию.
– Книгу Скелоса?  – выкрикнула  в ужасе девка. – Иштар, нас охрани(защити)!  Несколько раз о ней  упоминал! Безмерно её жаждал. С её помощью надеялся завершить свою работу –.. выдохнула и рухнула на землю без чувств(в обмороке).
Оба мужчины посмотрели в направлении её последнего взора.
На вершине холма стоял старец в серых одеждах, державшийся не сгорбленно. Заметив, что на него обратили всё внимание, приветливо взмахнул руками и заговорили. Его голос был тих и необычен, но даже несмотря на то, что человек находился высоко над ними, слышали и понимали сказанное, как если бы стояли возле(рядом).
– Приятели, – обратился тот. – Наконец-то вы прибыли. Подходите и получите награду в моём доме. Следуйте по тропке и не забудьте взять с собой эту малышку. Беглянку. Должен наказать её, чтоб и другие рабы не восприняли такой  пример, и порядок в моём доме  сохранился(поддерживался).

Приятельски им помахал рукой и исчез.

IV.

– Что будем делать? – вопросил Брайер. – Вообще  не хочу ничего этому бастарду(ублюдку) отдавать, но что правда – он же заранее заплатил, а я ему те деньги возвратить не могу. Также хочу спасти эту девицу, которая прекрасно сложена  и  смела,   не знаю только, сколько и чем за это придётся заплатить, хватит ли сил и настолько ли она ценна. И  не намерен позволять этому проклятому гнаться за нами и преследовать по всему свету только из-за пергамента или хорошенького личика. Это дьявольски небезопасно, ты уж мне поверь.
Конан во время его речи задумчиво мял подбородок. Когда грабитель окончил, осторожно взял Амиру и без всяких усилий перебросил её через плечо.
– Идём, – изрёк киммериец  и выразительно взглянув направился в том направлении, где скрылся статный старец.
– Как идём? – разъярился Брайер. – Мы же партнеры и должны договориться о том, что делать.
Однако повернувшийся к нему широкой спиной варвар не ответил. Пришлось, зло дёрнув за узду, повести обоих коней через кустарник и расщелину, а потом вверх по склону.
Действительно туда вела тропка, хоть и крутая, но безопасная для людей и коней и, должно быть ранее невидимая - скрытая от взоров с помощью колдовства. Как  Брайер о подобном забыл, неужели упустил из виду.
Разбойник был вообще в очень возбуждённо-распалённом состоянии. Дело, которое для него началось многообещающе ярко,  и предлагала высокую прибыль, всё целиком пошло не в том направлении, что ему не нравилось. Перспективы борьбы с могущественным чародеем или представление о том, что тому надо передать некий таинственный предмет, обладающий разрушительными свойствами и явно скромная назначенная за подобное награда, теперь уже не казались заманчивой. Всю дорогу недовольно бурчал, и на каждое спотыкание коня о камень разражался вульгарной руганью.
Обиталище  старца было не далеко. Прямо на полпути тропка резко сворачивала  направо и теперь почти по ровной поверхности петляла, извиваясь меж холмов. Потом  превратилась в незаметное узкое ущелье и вскоре привела к небольшой площадке, окружённой со всех сторон каменными стенами. Дальнейшую дорогу перекрывали занавеси из тяжёлого серого сукна, скрывающие  нескольких больших отверстий в скалах. При первом взгляде стало ясно - издалека место было полностью скрыто от взоров случайных путников.
Один занавес колыхнулся, и из коридора к ним вышел молодой человек в набедренной повязке. Поклонясь им, принял у Брайера коней и отвёл их в стойло. На  спине вышедшего отчетливо проступали следы бичевания(порки).
–Заметил его? – шепнул грабитель уголками губ. –Когда  увидел девушку, его тело как будто хлестнуло, обжигая розгами(плетьми).
Но теперь их уже встречали  две прекрасных, полураздетые девушки с чашами воды для ополаскивания лица. Но когда Конан опустил Амиру на землю и освободил руки, подошли двое других рабов с нелепыми носилками. Положили их на землю и склонились к лежащей девушке. И тут каждый из них ощутил  на своей шее могучую длань(руку) северянина. Подчиняясь беспощадной силе, поднялись и  посмотрели в лицо синеглазого гиганта.
–Убирайтесь,  – отрывисто бросил  им, сопровождая сказанное повелительным жестом..
Свирепость и неумолимость северянина перевесила даже их ужас перед своим жестоким хозяином. И отступили так поспешно, что  оставили лежать пустые  носилки.
Конан кивнул девицам  с водою, чтобы опустились на колени, и ополоснула Амире лицо. Длинные ресницы век дрогнули, а затем очи открылись. Девица долго приглядывалась к окружающим, потом несколько раз часто испуганно замигала. И этот её взор был одним из самых красноречивейших, которых киммериец видел. Подняла белые руки, чтобы обнять шею Конана, но тот их мягко удержал.
–Всё по порядку, девушка, – произнёс он и помог ей встать.
Когда та поняла, где очутилась, содрогнулся от страха, но потом крепко сжала свои чуть побелевшие полные губы, и потом встала за ним.
–Приятели, –  произнёс старец,  выходя из-за занавеса, –не можете даже себе представить, как же я рад, что вы добрались. Проходите дальше и будьте моими гостями.— приглашающе кивая им.
Все трое шевельнулись, но он остановил:
– Конечно, приглашение не касается моей беглой рабыни.
Амира судорожно сильно сжала руку Конана.
–Все дьяволы Сэта, – зарычал  он, –касается!
–Так и быть, –уступил мужчина , но его глаза вспыхнули гневом, – если хотите, будет частью вознаграждения. Тем не менее, отмечу, что оценю её очень высоко.
Брайер набрался воздуху, намереваясь что-то спросить или возразить, но Конан отрезал:
–Согласен.
Они вошли в пещеру, освещаемую несколькими горящими факелами. Короткий коридор завершался в конце красочным занавесом, из-за которого неясно пробивался свет. Хозяин откинул тяжёлую  ткань, и взорам предстало(открылось)  просторное помещение, обставленное с роскошью, которая могла бы конкурировать с покоями наибогатейших хорайских вельмож (владык). Пол и стены покрывали толстые ковры, происходящие из Турана, в углах - огромные кхитайские вазы высотой с взрослого мужчину, украшенные узорами, но за прошедшие года покрывшиеся трещинами, как если бы их ставили для подношений или жертв, приносимых  богам живым человеком. На низеньком столике, расположенном  в середине комнаты, находилось изящно изукрашенное почти овальное блюдо с необычно-затейливыми узорами,, из эбенового(чёрного) дерева, инкрустированного слоновой костью и черепаховыми панцирями. Над  ним сидел, со скрещенными  ногами, толстяк - шемитский работорговец со своей кушитской стражей. Пыхтел, глубоко вдыхая из разукрашенного кальяна, и одновременно нагой раб массировал его тучные шею и плечи.
Амра за Конаном резко вздохнула, и Брайер заметил – её затрясло от омерзения.
Напротив входа было и другое отверстие, также скрытое занавесом.
Когда шемит  увидел вошедших, хитро скривился, но  не мог скрыть восхищения от могучего, статного великолепного тела киммерийца.
Старец пригласил вошедших присесть,  разместившись на роскошно расшитых златыми и серебряными нитями высоких подушках,  а массажиста к большому недовольству шемита отослал. Конан с Брайер присели, а Амира, так и не решилась и встала на колени рядом за плечами Конана, держась немножко сзади и поближе.
Старец громко хлопнул в ладоши. В комнату вступил раб,  неся  в руках роскошно украшенный резьбой ларец. Его хозяин положил вещь на стол:
–Ваша награда. – Одновременно  с нескрываемой жадной  похотью посматривая на мешок, который Брайер  положил возле себя.
Разбойник наклонился и откинул крышку. Ларец был наполнен золотыми украшениями и драгоценными камнями, блестевшими в свете факелов, как летом сверкают звёзды на озёрной глади(поверхности). Брайер зачерпнул пригоршню умелыми пальцами, выбрал один большой изумруд, и, прищурив один глаз, посмотрел сквозь него на свет. Довольно хмыкнул и подтолкнул ларец Конану. Золото явно перевесило все его моральные сомнения.
Однако варвар ларец не тронули, всё время пристально(внимательно) наблюдая за человеком на другой стороне стола. Тот же, первоначально бросив на свитки плотоядно-вожделеющим взор, отлично сумел удержать себя в руках.
–Ну же, –поднял бровь старец, – теперь  наша сделка завершена?
Брайер жадно торопливо кивнул, взял мешок и уже хотел отдать, но варвар  правой рукой его задержал.
– Однако,  девчонка, – внезапно заявил  старец, как будто только теперь вспомнил. – Сейчас за  неё вы ничего не заплатили. Прежде чем узнаете цену, скажу вам в чём заключается её главное предназначение. И это не только  её внешность. Тело  - статно, и кожа – нежна, что очевидно и неоднократно по тайным(скрытым) и явным признакам убедила меня и моих приятелей,  – и взглянул на шемита, чьё лицо растекалось в глупо-бессмысленной утвердительной гримасе, –однако,– поднял руку, чтобы подчеркнуть свои слова, – женщин такого склада и с гораздо лучшими навыками в искусстве любви захватывают во всех крупных городах Западного океана до восточного побережья Кхитая. Такую девку тебе с радостью отдал бы как приятельский дар, и не стал бы расценивать как великую щедрость. К вашей и моей удаче, –вздохнул он, – в её жилах течёт настоящая кровь  трёх королевских родов. Да, моя милая »,- обратился он к Амире, которая слушала его совершенно потрясенно. – Тебя я специально заказал у моего друга, потому что обнаружил( я нашел) что его среди твоих предков был первый владыка Немедии, офирский король и – при твоей светлой коже это  кажется невероятным – даже стигийский верховный жрец культа Сета!
Мужчина, по-видимому, задумался и умолк. Но это была рассчитанная на эффект пауза.
–Ну же, – продолжил  он, пожимая плечами, –для вас – обычных мужчин, её  глаза и руки - только складное сочленение и грубо проявленная и  ничего не значащая внешность,  но для меня, который всматривается в истоки вещей –  важна сущность происходящих явлений. И я чту силу, которая в королевской крови содержится. Эту девицу планировал использовать для чрезвычайно важного и серьёзного обряда,  его детали почерпнуты из сведений  в Книге Скелоса, которую вы мне принесли. Найти же ей замену для меня будет очень и очень трудно, и поэтому  спрашиваю: так ли  для вас безусловно-непременно важна и значима эта женщина?
–Не болтай и назови цену, – изрёк Конан. –Если будет справедлива - то получишь её, если нет – заплатим мечом.
– Задумался ли ты хоть чуть-чуть, что девка  более ценна для меня и церемонии (ритуала), чем для вас, с ней смогу завершить то, что явится кульминацией многолетней моей работы. Взаправду,  многолетней, – добавил  с усмешкой, от которой мороз пробегал по спине. Умолк и пытливо посмотрел на Брайера.
Разбойник сидел сжавшись, стиснув зубы, и дыхание участилось.
– Неужели тебе нехорошо, приятель? Может вам принести немножко вина? Подожди немного. – встал и вышел из комнаты вглубь горы.
– Отравил его, – пискнула  испуганная Амира. уже готовясь к последующим неприятностям. –Точно отравил. Ах, Конан, убежим! Я боюсь!
"Тише, девочка," проворчал варвар."Просто стой. Такие, как он, всегда после  полчаса слов спокойно сами не заснут от названной цены». Однако присел на корточки, вынул меч и положил его на колени.
Шемитский работорговец перестал равнодушно пыхтеть своим кальяном, и его стражи-телохранители насторожились. Их руки невзначай приблизились к рукоятям мечей. Белки их глаз заблестели, а мясистые губы немного отклячались, так что меж ними вспыхнули белые зубы.
У Брайера  на челе выступил пот.
–Думаю, – прохрипел он, –что Амира права. Те драгоценности ... – снова стиснул зубы, пытаясь превозмочь распространение сильнейшей  боли.
Конан задумчиво посмотрел на шемита. Тот побледнел.
–Я этого не делал ,– выдавил  он из себя. –И ничего не знаю.
Взгляды двух мужчин встретились, работорговец почти сразу же отвернулся.
–Пойду, – выдавил толстяк и поднялся.
–Останься,  –заявил Конан, и поднял свой меч.

В этот миг Брайер согнулся к земле и рухнул.  Началась резня. Варвар вскочил, как стальная пружина и прыгнул к кушиту, отрезав голову, прежде чем тот мог выхватить меч. Другие стражники бросились к киммерийцу. Амира изо всех сил тянула  Брайера  в угол и пыталась оживить.
Шемит пытался ускользнуть, выскочив вон, но Конан внимательно наблюдал за ним, и, хотя ему пришлось отбиваться от атак трех бойцов, не дающих ему приблизиться к выходу. С лёгкостью отражал кушитские  лезвия, и отвечал весомыми ударами, легко прорывающими защиту его  противников, оставляя на их телах глубокие кровоточащие раны. Ни один из них  не был смертельным, но это было лишь вопросом времени, когда от потери крови ослабнут достаточно, чтобы не отразить с достаточной силой или не отскочить в сторону от неумолимо- неизбежного тяжёлого меча варвара.
Сражающиеся метались по комнате тут и там. Стол был давно перевёрнут,, и яд вероломно покрывавший драгоценные  камни источался(пролился) на ковры. Конан, бывший в сапогах для верховой езды, особо  не оглядывался на это,   кушитам же, обутым в   ремешковые сандалии, богатство под ногами постоянно угрожало смертью.
Рабовладелец, знаток  игровых состязаний на арене, уже знал, чем закончится схватка.
– Помогите,  – выкрикнул он, и его голос дрожал. – Помогите! – повторял, взывая к   всеведующему чародею, словно достаточно громкий звон оружия итак не говорил  о происходящем. Неловко вытащил кинжал с роскошной перевязи  и передвинул толстые неуклюжие ноги, непривычные к физическим нагрузкам.
Затем рука одного из его стажей отлетела к стене и упала на пол, из её пальцев, раскрывшихся  в судорогах агонии выпал меч. Потом на кушита  с отсечённой рукой обрушился страшный удар, полоснувший от плеч через половину грудной клетки до к позвоночника поверженного.
Рабовладелец кричал, желая вымолить пощаду(кричать поощрения),  и пробирался к выходу. Конан легко  приставил остриё своего меча к жирному брюху и пропорол его без усилий гибким движением. Шемит с воем, свернувшись калачиком, попытался подняться к спасительному выходу.
Последний телохранитель умер, и киммериец выдернул меч из его черепа. Оглядел комнату и ударил работорговца:
– Ты трусливый пес, если  будешь ещё жив, когда я вернусь, вытащу тебя на скалу, чтоб посмотреть, как стервятники кормятся твоим телом.
Оторвал Амиру от  мертвого Брайера, схватил сумку с книгами и бросился в соседнюю комнату искать чародея.
Боковое помещение было обставлено похуже. Никого в нём не было.
Конан кивнул Амире отойти в сторону, бросил сумку на пол и закричал:
– Где ты, ублюдок!? Если хочешь книгу, выйди и сражайся!
Сначала повисла тишина, потом  из-за занавеса, прикрывавшего  соседнюю комнату, раздался голос:
– Бой? Ты убогий человечишка! Знаю таких  как ты,  знаю до мозга костей. Ты боишься. Трясёшься от ужаса и потому, что знаешь, что не можешь сбежать от меня, ищешь надежду в борьбе. Ха! В бою со мной, Граве  Йелихим, который может жизнь продлить и оборвать, который уже  триста  лет исследует скрытые тайны! Перед смертью ты подарил  небывало удачную хорошую шутку. Ты спесивый северянин! Ты - жаба, которая хочет бороться с орлом! Как и что ты можешь противопоставить  сотни лет изучения тайных наук, против знаний от истоков человечества! Против магических сил и неведомых созданий, которые только и ждут, чтобы их кто-то призвал, чтоб овладеть душами смертных! Своим мечом? Думаешь, что сталь сильнее, нежели мысль  и воля?
– Ты раздутый мешок шелухи-отбросов,  пока только нёс вздор и показал дешёвые трюки-фокусы. До сих пор ты только повелевал над своими рабами бичом и златом. Теперь здесь стою я!
–Твоё невежество мне по нраву! Дарю тебе за это  жизнь. Снаружи стоит запряжённый конь.  Прыгай на него и уезжай! Оповести весь  свет, что  Грев Йелухи через несколько месяцев станет его властелином(владыкой)! Призову существ, которые ждали своего шанса возродиться в материальном мире и властвовать(повелевать) им. Использую те знания, которые Атлантида и Лемурия скрыли  в своих свитках, не зная их истинного смысла. Потому что сами были лишь упадническими деградирующими ответвлениями древней и могучей цивилизации. Катастрофа, которая её смела(уничтожила), стёрла и сокрыла от их потомков плоды работы их мудрецов.
– Безумец! – выкрикнул в ответ Конан. – Это была надменность(гордыня) и жадность, за которые те и расплатились, как сполна получишь и ты. Возжаждав могущества и  власти ты вызвал силы, которыми не в состоянии даже управлять, не то что  повелевать. Окончишь также  скверно!
Голос рассмеялся:
– Увидим. Однако, что касается тебя, о результате(итоге)  уже не узнаешь. Всё предрешено! Прощай, Конан!
Стало тихо, потом  из другой комнаты донеслись неуверенные шаркающие шаги, приближающиеся к занавесу. По звукам шаркание напоминало шаги, подобные производимым человеком, но необычайно неловкие и неуклюжие. Когда занавес зашевелился, варвар прыгнул вперёд и ударил по контурам фигуры. Оттуда раздался удивлённый  вскрик  боли, мужчина пошатнулся, свалился и ткань занавеса сорвал на себя. Выгнулся последней судороге агонии и затих неподвижно. Амира с ликующим криком подскочила к Конану, но он мрачно отстранил её. Сорвал с мертвеца занавес. На него невидяще смотрели  широко раскрытые глаза раба, который отводил коня в стойло.
Потом на Конана обрушилось тяжёлое тело и сбило его наземь. Длинные руки стиснули его шею, затягивая мёртвой хваткой. Варвару удалось перевернуться и взглянуть злоумышленнику в лицо.
Это был пепельно-серый  шемитский работорговец,  с вытаращенными  мутными глазами. Из распоротого брюха  его кишки протянулись до комнаты, откуда он молча вышел. Движениями мертвеца  мог управлять только полностью сосредоточившийся Грев Йелухи, одновременно  не способный  из-за этого сражаться сам и быть целеустремленным и точным. Конан выхватил кинжал и несколько раз ударил ножом в громоздкий труп. Варвар был уверен, что поразил и лёгкие и сердце, однако единственным  результатом его усилий оказалась  струйка крови, появившаяся из  уголка рта рабовладельца. Кинжал проник до почек. Однако стискивающее давление рук только усиливалось, к нему лишь добавилось стремление открутить голову из стороны в сторону. Мышцы шеи варвара стали уступать(поддаваться) давлению, такого, будь  шемит живым, никогда бы не смог добиться. Голова начала склоняться.
Киммериец заревел, как дикий бык, схватил работорговца за локти и начал разжимать их в  стороны. Его глаза налились кровью, лицо опухло и покраснело. Руки шемита начали разжиматься, но чужеродная воля, овладевшая и управляющая мертвецом, не хотела отступать. Раздался сухой двойной треск , когда кости плечевого сустава выскочили из суставных ямок. Мышцы плеч и рук потеряли опору, и дико вздымалась, ища место, где бы могли зацепиться, чтобы продолжить захват. Нажим исчез.
Конан сделал глубокий вдох и попытался от шемита откатится в сторону. Тот, однако, даже с  бессильными руками и  ранами, нанесёнными  в сердце и кишками,  растянувшимися через всю комнату, схватил зубами шею варвара, стремясь  приблизится к сонной артерии. Конан сердито зарычал и, разом дёрнув, сломал ему шею. Потом схватил за волосы и оторвал от себя. Во рту мертвеца остался огромный кусок вырванного мяса. Голова его выплюнула гневно вращала мутными глазами, но мысленные приказы мускулов не достигали, не проходя через  повреждённый спинной мозг. После нескольких незначительных  усилий голова застыла, и неподвижное тело перестало вздрагивать.
Конан вытащил меч из тела раба и взбешённо зарычал:
–Проклятье! Будь  ты где угодно – разыщу! –  открыл мешок с книгами и выдернул из настенного крепления факел.
–Нет, – воскликнул Грев Йелухи из соседней комнаты. – Он же –- последний на свете! Не делай этого!
–Последний на свете? Тем лучше , – ответил Конан и бросил факел в мешок.
Пламя жадно и голодно облизывало пергамент.
–Подожди! –Грев Йелухи вбежал в комнату как сумасшедший и припал к сумке. –Дам тебе всё! –не видя ничего, кроме уничтожения желанных книг.
Для меча киммерийца это была легкая работа.
–Tак видишь,– буркнул варвар и отёр лезвие о ковёр. –Tак долго властвовал над другими, что забыл, что и он такой же обычный человек.
Потом посмотрел на Амиру. Как загипнотизированная взирающую на обезглавленное тело своего тирана и огонёк пламени, выскакивающий из раскрытого мешка.
– Очнись, дивчина, – изрёк  Конан и легонько хлопнул её по щеке. – У нас ещё много впереди. Триста лет жить не будем, но определенно имеется много сокровищ, и поглоти  меня пекло, если Самара* прождёт дольше, чем необходимо.

Примечание переводчика.
* перевод стихотворения производился с чешского
* Самара –Samara   – правописание воспроизведено согласно оригиналу, в отличие от карт, опубликованных  в российских изданиях.

Уже одно это - взрыв мозга.