Мой первый рассказ на данный момент. В нём я использовал немного истории и скандинавской мифологии. Выражаю большую благодарность Чертознаю за помощь и интересный материал для матчасти.
Ссылка Кара богов.

Кара богов.

— Я проклинаю вас… — злобно прошептала рыжеволосая, привязанная к  столбу женщина.
Казнь совершалась светлым солнечным утром. Воздух был прохладен, лёгкий морозец сковал маленькие лужи. Площадь, заполненная людьми, томилась в ожидании предстоящего зрелища. Монахи в чёрных балахонах смиренно стояли возле обвинённой, на их лица падал солнечный свет, от этого они ещё больше казались призрачными палачами, судьями, несущими слово Божие. Они вершили волю бога на земле, очищая этот мир от скверны и зла.
— Мы приговариваем к сожжению эту женщину, пусть очистительный огонь освободит её душу, — монотонно проговорил один из священников. — Чёрное языческое колдовство не должно омрачать эти земли.
Священнослужитель начал молитву. Народ уже предвкушал предсмертные вопли ведьмы, представляя, как она будет корчиться в муках. Ещё много осталось язычников, не перешедших в лоно истинной церкви. Принявших новую веру становилось всё больше и больше. Никто из присутствующих на площади не хотел оказаться на месте ведьмы, не хотел расставаться с жизнью. Люди боялись быть сожжёнными, растерзанными, убитыми, они видели, что вытворяли священники с теми, кто сопротивлялся, не желая принимать нового бога.
Когда последние слова молитвы прозвучали, к столбу подошёл послушник с горящим факелом. Наступила полная тишина, лишь треск огня нарушал царящее вокруг безмолвие. Женщина смотрела куда-то вдаль, она была готова принять неминуемую гибель и в то же время не могла поверить, что мгновения отделяют её от смерти. Послушник поднёс горящий конец факела к краю соломы, и та моментально занялась огнём. Огонь пополз дальше, и вскоре охватил столб и привязанную к нему обвинённую. Крик боли и отчаяния пронзил повисшую тишину. В пламени виднелись очертания горящего тела. Отблески этого пламени играли  в глазах крестьян, которые с покорностью и страхом созерцали гибель женщины. Раздался предсмертный вопль. И все присутствовавшие отчётливо услышали последние слова язычницы:
  — Я проклинаю вас, жрецы распятого бога!
Неожиданно опустилась тьма. Чёрные тучи заволокли небо, и громовой раскат огласил всю площадь. Сверкнули молнии, и тут же ударил сильный порыв ветра. Народ с ужасом смотрел на разбушевавшуюся стихию, понимая это как знак свыше. Спустя мгновения, небеса снова сияли утренней чистотой, ветер прогнал нависшие над площадью тучи. Костёр догорал, тлел прах ведьмы, поражённые зрелищем и страшным знамением, расходились люди.

Лето пришло в Нидарус. Конунг Олаф, принявший христианство, насильно обращал людей в новую веру. Трюггвасон устраивал гонения, язычников сжигали на кострах, вешали, вырезали целыми семьями. Многие бежали, многие принимали символ новой веры. Люди не понимали, почему конунг предал своих богов и отрёкся от них.
— Брат Томас, народ напуган вчерашним знамением, люди говорят, что боги покарают нас, — проговорил один из священнослужителей, присутствовавший на казни.
— Это всё суеверия, брат. Языческие боги ничтожны, их дьявольская сила не сможет противостоять силе истинной веры, — с насмешкой произнёс человек, к которому обращались. — Скоро не останется нечестивых еретиков, церковь примет всех в своё лоно, а недовольные будут преданы огню. Весть о наших благих делах дойдёт до Папы, и он нас не забудет.
— Как же быть с теми, кто бежал? Ведь они могут вернуться и отомстить.
— Король обещал выставить надёжную охрану. Ему лучше знать свой народ, — поморщился монах. — Проклятые язычники и после крещения останутся таковыми.
Томас посмотрел в окно. Вдали виднелся зелёный еловый лес. Возможно, сейчас в нём таятся сбежавшие нечестивцы и точат свои мечи для мести. Дикая и суровая природа угнетала монаха. Эти богом забытые земли северных варваров, жестоких и беспощадных. Их жизнь – война. Они разоряют и грабят города, убивают людей, сжигают монастыри. Они верят в своих языческих божков и не принимают истинную веру.
Тем временем на улицах кипела обычная жизнь. В отличие от монахов, люди, издревле жившие на этой земле, воспринимали окружающий мир совсем иначе. Народ сновал туда и сюда, занимаясь своими повседневными делами. Серые шерстяные рубахи крестьян перемешивались с яркими накидками богатых людей. Стук падающих на наковальни молотов разносился над окрестностями, в кузницах ковалось новое оружие и изделия. Женщины, в длинных юбках несли в вёдрах студеную воду. Мужчины, в коротких мешковатых штанах вели по улицам скот. Большой красивый фьорд опоясывал побережье. На пристанях собирались рыбаки, море было богато ценной и вкусной рыбой. Неподалёку стояли длинные узкие суда с высоко поднятой кормой. Когда воины отправлялись в поход, на носу корабля появлялась голова чудовища. Сейчас же суда мирно покоились на морской глади. За городом стоял дремучий хвойный лес. В зимнее время он был окован ледяным сном, ели, покрытые снегом, сурово взирали на путников. Летом зеленые верхушки деревьев тянулись к солнцу, а маленькие березы ютились в тени. Добрый охотник мог вернуться из леса с хорошей добычей. В этом древнем месте обитали лоси и олени, зимой можно было подстрелить глухаря, а за шкурки горностая или бобра неплохую цену давали купцы.

Воздух наполняла вечерняя лесная прохлада. Неполная луна висела в звёздном небе. В глубь леса далеко уходила тропа, настолько неприметная, что только знающие дорогу люди могли ей воспользоваться. И если пройти по ней, то перед глазами откроется большая поляна, окруженная высокими елями. На поляне располагалось прямоугольное жилище с перекрытием из бревен, засыпанное землей. Неподалеку от которого находился жертвенный алтарь.
В доме раздавались грубые мужские голоса:
— Святилище белого бога надлежит сжечь! — воскликнул рыжебородый воин, сидящий во главе длинного деревянного стола, по обеим сторонам которого занимали свои места мужчины в войлочных одеждах. Многочисленные шрамы на их лицах и резкий хищный взгляд указывали на то, что эти люди отнюдь не вели мирный образ жизни. Все были вооружены – у кого-то на поясе висел меч, кто-то поглаживал рукоять секиры. На деревянных стенах висели круглые щиты. — Днём нападать бесполезно, конунг наверняка выставил хорошую охрану. Поэтому нам следует днём пробраться в город, а ночью совершить задуманное. Действовать нужно быстро, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание. Но без доброй драки, видимо, всё равно не обойтись, — продолжал рыжебородый, которого звали Торджорн. На его лице тянулся длинный шрам, оставленный в память о набеге на острова.
Сидевшие внимательно слушали предводителя, не один поход они сражались щит к щиту с ним, грабили святилища белого Христа, забирая золото и сжигая их дотла. В славных битвах участвовали эти воины, служили конунгу, пока тот не принял символ новой веры и не начал обращать в неё народ мечом и огнём. Бесчинствам не было предела, и воины во главе с Торджорном бежали из города в лес, бросив драккар, взяв с собой оружие и самые необходимые вещи. За несколько дней мужчины вырыли землянку, а затем принялись вынашивать план мести.
— Торджорн, у нас не так много сил, тем более конунг просто обязан выставить крепкую охрану! Где же Кьетил?! — басовито и с нетерпением проговорил высокий воин.
— Всему своё время, Сверр, — сдержанно заметил предводитель. — Он скоро должен возвратиться.
— А вот и он, — сказал один из бывалых воинов, когда дверь со скрипом отворилась.
В дверях показался запаленный человек, с уставшим лицом, все присутствующие с ожиданием смотрели на него.
— Ну? — не выдержал кто-то.
— Подожди, пусть пройдёт к столу. Налейте ему пива.
Светловолосый юноша подошёл к бочонку, стоявшему в углу, и набрал из него славного напитка. Он сам сварил его, пиво получилось просто отменным. Товарищи, шутя, говорили, что парень умеет в жизни только две вещи: стрелять из лука и варить пиво. Молодой воин протянул пенившуюся кружку вошедшему человеку. Тот с жадностью выпил почти всё содержимое, а после недрогнувшим голосом сообщил:
— Трюггвасона нет в городе, он отправился в южные земли усмирять восстание. Не только мы недовольны символом белого бога. Городские ворота охраняются двумя стражниками, нужно придумать, как пройти мимо них, не привлекая внимания. Святилище под крепкой охраной, конунг не пожалел оставить хороших воинов из дружины. Всего я насчитал шестнадцать мечей. Теперь нужно решить, как пробраться незамеченными.
— У меня есть одна мысль, — улыбнулся, сидящий справа от Торджорна воин, тот самый который поглаживал рукоять боевого топора. — Через лес лежит дорога, по которой купцы везут на продажу свои товары. Мы можем захватить несколько повозок и добраться до нужного места, без шума минуя городские ворота. А после, когда наступит ночь, мы проберемся к святилищу и отомстим за наших богов!
Помещения, пропитанное запахом пива и горящих дров наполнились одобрительным гулом.

— Проезжай, — проговорил один из стражей, после осмотра товара. — Правила есть правила. Мы опасаемся набега на святилище. Язычники любой ценой хотят его уничтожить.
Повозка неспешно преодолела ворота и покатилась дальше по улице.
— Сдается мне, они ещё нападут, нужно смотреть в оба, — сказал осматривавший повозку.
— Да, — согласился второй.
Вместо того, чтобы взять их на войну с восставшими, конунг оставил воинов охранять святилище. Священнослужители постоянно напоминали охране о своих обязанностях, что раздражало оставшихся. Монахи так боялись за молодую церковь, что основную массу людей поставили прямо у входа в храм.
Кончилась утренняя молитва, и монахи поднялись наверх.
— Брат Бенедикт, — обратился Томас к своему спутнику. — Сегодня следует провести несколько казней и придать язычников огню. Прими жалобы на тех, кого уличили в колдовстве.
— Брат, мне всё не дают покоя, сбежавшие нечестивцы, ведь они могут в любое время напасть и осквернить храм.
— Король оставил хороших воинов, — заверил Томас. — Олаф не меньше нас заинтересован в этом деле. Трюгвассон отправился на подавление мятежа, усмирять таких же язычников, как тех, что избежали от смерти. Я расскажу тебе одну историю.
Монах повернулся лицом к окну и посмотрел куда-то вдаль.
— Я видел набег язычников на монастырь. Однажды утром, когда прохладный ветер дул с моря, мы только что закончили молитву. Как вдруг увидели плывущее судно, нос которого украшала голова чудовища. Не вызывало сомнений, что это был дракар. Гребцы работали вёслами так резво, что спустя мгновения судно начало причаливать к берегу. Мы заметили их слишком поздно, этих кровожадных варваров. Вооруженные люди выбрались на берег. Я с ужасом понимал, что монастырь не спасти, он обречен. В тот день я испытывал страх, страх к варварской разрушительной силе. Мы побежали во двор монастыря, не запирая ворота, потому что норманны настигали нас. Они ворвались в храм, нещадно рубили людей. Те, кто сопротивлялся, принимали ещё более мучительную смерть от их изощрённых пыток. Пощады не было. Вопли и нечеловеческие крики доносились до моих ушей, когда я спасался, ища потайной ход. Я спрятался в одной из тайных комнат, и просидел в ней почти до заката. Когда же, преодолевая страх, я спустился, то увидел, какие зверства учинили здесь язычники. Пол монастыря был залит кровью, разрубленные тела монахов лежали повсюду. Церковные реликвия и утварь были украдены. Никто не уцелел, кроме меня. Ужас и ненависть поглотили меня. Я поклялся, что предам огню всех нечестивцев!

Сквозь верхушки деревьев солнечные лучи падали на лесную дорогу. Торговый обоз направлялся в Нидарос. Молодой город развивался, поэтому множество купцов стремились продать в нём свой товар за хорошую цену.
Торговец вёз с собой южные ткани, здесь они были редки. Восемь вооруженных мужчин охраняли дорогой товар. В этих диких землях можно было ожидать нападения разбойников.
Наступила подозрительная тишина.
Обоз остановился. Раздался свист, и стрела впилась в незащищенное горло воина, сидевшего на передней повозке. С хрипом он завалился назад.
— К оружию! — закричал один из мужчин. Больше ничего сказать он не успел. Мёртвые не говорят. Его тело медленно опустилось на землю, из глазницы торчала стрела.
Растерявшиеся воины взялись за оружие. Из леса выбегали вооруженные люди. Они начали окружать обоз. Резкий удар меча снёс голову ближайшему обознику. Кровь фонтаном забила из перерубленной артерии. Другой еле успел закрыться от секиры. Удар был настолько силён, что пробил дерево щита и оставил без пальцев его обладателя. Следующий удар раскроил ему голову.
Не ожидавшие нападения обозники принялись обороняться. Торговец в это время затаился на дне повозки. Раздался звон клинков. Охранявшие обоз встали плотнее друг к другу. Викинги теснили их. Бой завязался по обе стороны от повозок.
С одной стороны обоза остались всего два воина. Они отчаянно защищались, а одному даже удалось зацепить высокого нападавшего. Длинный порез начал кровоточить, и викинг отступил. Другой обозник обрушил рубящий удар на рыжебородого, но тот его с лёгкостью парировал и обратным движением резанул воина по горлу. Захлёбываясь кровью, обозник повалился на землю. Оставшийся воин отчаянно отбивался, но викинги наседали. Вот он закрылся от мощного удара. Щит выдержал, но рука онемела. Последовавший затем удар пришёлся на клинок, и тот переломился. Держа в одной руке бесполезный обломок, а другой, онемевшей, щит, воин был обречён. Тяжёлый удар сверху вниз врезался в тело, разрубив его почти до пояса.
Обозники с другой стороны продержались дольше. Четыре меча оттеснили двоих викингов к лесу, но те продолжали упорно защищаться.
Неожиданно один из наседавших упал с разрубленным черепом. Ошеломлённые атакой сзади обозники растерялись, и теснимые воины не преминули этим воспользоваться. Один из них нанес удар по руке, державшей меч. Кровь брызнула из обрубка, и обозник с криком повалился, держась за него. Отрубленная кисть всё ещё крепко сжимала клинок.
Второй викинг пронзил, повернувшегося к нему спиной противника так, что острие меча вышло со стороны живота. Тело медленно повалилось навзничь.
Последний обозник кричал и размахивал мечом. Он рубанул рыжебородого воина, тот отбил вражеский клинок и контратаковал. Обозник выпустил меч, и схватился руками за внутренности, вываливающиеся из распоротого живота. В завершение Торджорн рубящим ударом снёс воину полчерепа.
Покрытые чужой и своей кровью, викинги подошли к повозкам. Бьорн откинул полог передней, и все увидели дрожащего торговца.
— Эй, торговец! — окрикнул его воин, с кровавыми брызгами на лице. — Нам нужны твои повозки. Мы отпустим тебя, если ты отдашь их без боя.
Викинги дружно захохотали.
Неожиданно торговец выхватил сакс и неглубоко вонзил его в предплечье ближайшего воина. Викинг отшатнулся в сторону, и боковой удар секиры перерубил  ногу торговца ниже колена. Купец свалился на землю, и следующий удар прикончил его.
— Вигго, Даг, Грегерс, оттащите убитых  в лес, — приказал Торджорн. — Уже полдень, нужно пробраться в город до наступления вечера.

Время давно перевалило за полдень. Обоз из трёх повозок подъезжал к городским воротам. Лошадьми правил молодой торговец, а рядом с ним сидели двое охранников. Ещё трое шли возле повозок.
«Вовремя, ворота скоро закрываются», — подумал Торджорн.
— Что везёшь? — поинтересовался один из стражей.
— Редкие ткани из южных земель, — ответил торговец.
— Посмотрим, — проговорил стражник, и откинул полог.
Дно повозки было завалено шёлком и парчей. Для северных земель, где царит холод, одежда из такого материала равносильна безумию. Вопреки природным условиям для священнослужителей подобная ткань представляла ценность. Они облачались в свои темные одежды и порой стучали зубами от холода.
Затем стражник осмотрел остальные повозки. В них оказалось то же самое.
— Не слишком ли ты молод для торговца с таким-то богатством? И почему твои люди так потрёпаны? — спросил он.
— Нет, что вы! Мой отец тоже торговец, я с малых лет торговал вместе с ним. Теперь решил заняться собственным делом. В лесу на нас напали какие-то разбойники, но мы справились с ними.
При слове «разбойники» стражник насторожился.
«Значит, сбежавшие язычники всё-таки прятались в лесу» — пронеслось у него в голове.
  — Проезжайте, ворота скоро закрываются, мы благодарим вас за то, что вы помогли нам избавиться от разбойников.
Торговец тронул поводья, и лошади неспешно потащили повозки в город. Проехав несколько домов, викинги завернули в сторону постоялого двора.
— Оставайтесь здесь, — произнес Торджорн. — Мы с Кьёллом пока прогуляемся.
Торджорн и Кьёлл вышли на главную улицу и направились на площадь. Посреди площади возвышалось деревянное святилище белого бога, его шпиль венчал большой крест. Вход охраняло полтора десятка вооруженных людей. Неподалёку стояли столбы, у подножия которых лежали пучки соломы.
«Сколько же народа приняло смерть от ваших по локоть в крови рук!» — невесело подумал Торджорн. — «Невинных людей, которые жили на своей земле и молились своим богам! Вы принесли с собой символ смерти!».
Рыжебородый с ненавистью посмотрел на храм.
Ночью мы проберёмся к святилищу. Видишь тот сарай? — Торджорн кивком указал на старое строение. — Будь готов забраться на крышу и оттуда обстреливать в стражу. Люди конунга зажгут факелы, и у тебя, Кьёлл, будет явное преимущество. С твоей меткостью ты можешь отправить к богам несколько воинов. Как только мы нападём, присоединяйся к нам. Мы обойдём святилище сзади и окружим стражу с двух сторон. Всё оказалось так, как я и думал. Стража крепко охраняет вход, чтобы прорваться вовнутрь, понадобится быстрая, стремительная атака. Внутри могут быть ещё несколько воинов, но основная масса у входа. Остальные охраняют жрецов.
Предводитель и лучник вернулись к обозу,  Торджорн ещё раз озвучил свой замысел. Все внимательно слушали, даже те, кто залёг на дне повозок.

Настала ночь. Тьма окутала город и окрестности. Серебристый свет луны слегка освещал её... За городом шумел старый дремучий лес. На опушку выбрался одинокий цверг. Его маленькие глаза блестели в лунном свете. Когда настанет утро, он уже не сможет полюбоваться красотою этого леса, потому как солнце заставит цверга вернуться под землю.
В это время вооруженные язычники пробирались к церкви. Тот, у которого висел за плечом лук, отделился, и завернул в проулок. Спустя несколько мгновений Кьёлл забрался на крышу и повернулся в сторону входа в церковь. Вооруженная охрана отчётливо была видна в свете факелов.
Остальные воины во главе с Торджорном разделились и обогнули храм с двух сторон. Не доходя до стражи, они с готовностью замерли.
Кьёлл достал из колчана стрелу и поднял лук. Выбрал стоявшего по центру стражника.
Лучник отпустил тетиву, и стрела со свистом разрезала воздух. Спустя мгновения она уже торчала в горле стражника.
Охрана растерялась, никто не ожидал нападения. Пока остальные пытались определить откуда прилетела вестница смерти, Кьёлл снял ещё двоих человек.
— Один! — раздался боевой клич, и люди Торджорна ринулись на стражу.
Не ожидавшие такого поворота событий воины конунга не сразу взяли себя в руки.
Справа во главе с Торджорном и слева вместе со Сверром, воины врубились в стражей.
Сверр рубанул мечом мощного воина, тот прикрылся щитом, но не успел закрыться от копья. Наконечник пробил одежду и достал до рёбер. Стражнику, который поздно повернулся, пришлось познакомиться с холодным лезвие секиры Вегарда. Точным ударом викинг вогнал лезвие между лопаток, выдернул, ушёл в сторону от описавшего дугу вражеского меча, и опустил секиру на грудь другого стражника.
Торджорн мечом парировал удары, наседал сам, рубанул по ноге повернувшегося боком воина. Стражник повалился, и копьё пригвоздило его к земле.
Рыжебородый и Вегард прорывались в церковь. Вегард очищал дорогу, орудуя секирой. Торджорн смещался и атаковал. В стороны летели кровавые брызги. Из разрубленных тел обильно текла кровь, тут и там валялись отрубленные конечности.
Вегард уже ворвался внутрь. На него, замахиваясь мечом, бежал огромный воин.
— Пригнись! — крикнули сзади. С ножом в сердце страж повалился на пол. Клинок метнул Торджорн, который следовал за Вегардом.
Неожиданно с боку на рыжебородого налетел воин с обнаженным мечом. Торджорн отразил удар, и на помощь ему пришла секира Вегарда. Сокрушительным ударом викинг перерубил бедро нападавшего. Страж завалился на пол, крича от неописуемой боли, кровь с силой начала хлестать из обрубка, отрубленная нога лежала рядом.
Викинги услышали быстрые шаги и обернулись. Кьёлл пробирался следом за ними. Дождавшись его, они втроём направились к алтарю.
Монахи стоя на коленях молили своего белого бога. Когда священнослужители увидели воинов, их сердца переполнил ужас. Они начали молить о пощаде.
Томас спрятал в рукаве балахона кинжал. Когда лучник подошёл к нему, тот резким движением достал его и вогнал в икру воина. Торджорн замахнулся и опустил меч на голову монаха, разрубив её надвое. Поднявшегося с колен Бенедикта, Вегард рубанул секирой в плечо. Издав дикий крик, монах ухватился за повисшую руку. В завершение Торджорн срубил мечом голову священнослужителя. Бьющая алой струей кровь оросила алтарь. Забрызгала висевшее распятие.
Вегард снял со стены горящий факел и передал Торджорну. Викинг принял его, спрятал меч в ножны. Облил окровавленный алтарь благовониями и поднес факел. Алтарь вспыхнул. Огонь начал охватывать стены. Викинги помчались прочь из храма.
Цверг с любопытством наблюдал за огненными всполохами, церковь напоминала огромный костёр. Когда поднялся очередной сноп огня, залитое лунным светом маленькое лицо улыбнулось.