Top of the Pops.

Март 1986 года. Мы поехали в Англию, где "Brother Louie" за одну ночь покорил чарты - наш четвёртый хит и третий альбом. В Лондоне мы остановились в отеле "Дорчестер", сарае высшего класса как раз напротив Хайд-парка. И когда я утром спускался к завтраку, чтобы съесть яйцо, кельнер в ливрее сказал: "No, no, no, no, Sir!" Я спросил: "Что значит - no?", последовал ответ: "Вам нужно надеть галстук".

Как каждый молодой исполнитель, конечно же, я мечтал попасть в чарты Англии. Передача, в которой нам предстояло выступить, называлась "Top of the Pops". На острове она уже лет 10 была священной коровой поп-музыки, но в Германии до того совершенно неизвестна. Мы вошли в зал, где должны были проводиться съёмки, загримированный под дискотеку: светомузыка и сексапильно разодетые хиппи. Мы должны были стоять наверху, на сцене, а все танцевать внизу. Но тут прибыла Норочка и возмутилась: "Эй, да здесь же танцуют девчонки!"

Парень, руководивший съёмками, ответил: "Ну да, логично, что здесь танцуют девчонки. Девчонки и парни. Не верблюды же!"

А Нора на это: "Пусть все убираются. Никто не будет здесь танцевать, когда выступает Modern Talking. Когда выступает Modern Talking, студия должна быть пуста." Ей не требовалось особого повода, главное - всем мешать и побольше важничать. В принципе, как Верона Фельдбуш: эта обязательно поедет назад, когда все другие едут вперёд.

К тому же надо знать: когда в Англию приезжают музыканты из Германии, это выглядит так же, как если в Германию едут певцы из Польши. Могут, наверное, и спросить: "Вы украли эту песню?" Но никогда не скажут с уважением: "Круто, вы на первом месте!" Так что Нора со своим приказом "Все вон!" до смерти насмешила англичан, которые потом оборвали все провода своими звонками в BMG в Германию. Они хотели выкинуть нас из передачи. Я уж не знаю, что пришлось пообещать BMG создателям Top of the Pops, во всяком случае, был найден какой-то компромисс: половину девчонок убрали, и Томас согласился выступать.

Ёб..ный Ганс.

Нам предстояло ещё одно выступление на "Ипподроме", популярнейшей дискотеке Лондона. От радости я мог изречь только: Вау! И снова - вау! Вау! Вау! Там на самом деле пели все те, кто был популярен в 80-е: Джорж Майкл, Bananarama, Ким Уайльд. Но вот чего мы не знали: Нас объявили как парочку гомиков, которые помимо любви занимаются музыкой. Со времён Pet Shop Boys и Bronski Beat такие группы пользовались бешеной популярностью. Но, как говорится, до нас-то это не дошло. Потный и нервный стоял я за сценой, ожидая, пока нас вызовут. Мы с Томасом выстроились по стойке "смирно", слушая голос ведущего, который говорил: "...ра-ра-ра...Modern Talking...ра-ра-ра...! Поприветствуем их..." Сигнал - наш выход!

Мы пошли, но, ещё не дойдя до сцены, я оглянулся, и вдруг сообразил: Томас улизнул. Я стоял в одиночестве на сцене и видел три тысячи лиц перед собой. Музыка пошла, Томас исчез, а я думал: Что же происходит, старина? Впоследствии выяснилось следующее: не мы, так Нора выяснила, что это мероприятие являлось, по сути, вечеринкой для педиков. Конечно, фирма подложила нам свинью, не предупредив ни о чём, но менять что-либо было поздно. Секунд тридцать постоял я беспомощно на сцене, а потом народ начал свистеть, и я смылся.

Томас тотчас же побежал к машине, а меня не выпускали из дискотеки. Меня ругали последними словами, правда, мой английский тогда не слишком хорош, так что понял только три слова: "Задница" и словосочетание "Ёб..ный Ганс". У меня в глазах стояли слёзы. Англия, я верил, могла бы стать нашим трамплином в мир. У меня в голове заранее крутился целый фильм: блестящее выступление на "Ипподроме", первое место в английских чартах и четыре недели спустя - потрясающий успех в Америке. Вместо этого меня оплевали и готовы были разорвать на части. Я выучил ещё три слова по-английски: "Фашист, вали отсюда!"

Я отправился в свой номер. В эту ночь мне предстояло быть самым одиноким человеком на земле. В животе начались сумасшедшие боли. Я сидел, скрючившись, как жареная сосиска и беспрерывно думал: "Вся моя карьера! Всё, ради чего я трудился! Всё это разрушено!" В такую ночь, в такой ситуации, когда ты сидишь один на гостиничной кровати, и только телевизор бормочет что-то, всё становится огромным. Твоё горе. Твой страх. Твои сомнения. Я думал: Что же, ты выбросишься сейчас из окна? Погубишь себя? Но, слава Богу, вместе со страхом, сомнениями и горем во мне просыпалась трусливая крыса. Я остался сидеть на кровати и ничего не сделал.

Modern Talking было не остановить.
Наш успех не знал границ. Во всей Европе и во многих странах мира мы были на вершине.
Только Великобритания сопротивлялась. Хотя «You’re My Heart, You’re My Soul» и был в местных чартах, но лишь как случайный успех. Дальше дело не шло. Поэтому на фирме грамзаписи особенно обрадовались, когда нам пришло приглашение на пару дней для промоушена в Лондоне.

Для начала у нас было запланировано выступление на дискотеке в центре Лондона. Ни я, ни Дитер не пришли в восторг, потому что к тому времени у нас за плечами было уже столько ночных выступлений в дискотеках. Вместе мы пришли к решению, что МТ должен был быть успешным на танцплощадках и без наших выступлений там по ночам.
Целый день Modern Talking занимался саморекламой, а вечером нам сказали, что мы должны поехать в один из клубов и спеть там 3 песни, потому что на следующее утро об этом должны написать в газетах. В действительности это было так, что мы в 3-4 часа ночи выступали бы в переполненном помещении, а хозяин положил бы много «капусты» себе в карман. Фимра грамзаписи нам также сказала, что на этом событии будут многие из важных медиа-людей Лондона, и что это выступление гарантирует нам попадание в английский top-10.
Итак, мы отправились в Лондон!

В первый же вечер была запланирована дискотека, а на следующие 2 дня интервью для различных журналов, газет и радиостанций. Дитер, его тогдашняя пассия, Нора и я поселись в отеле, а затем поехали на дискотеку. Наши костюмы уже ждали нас в подвале клуба, и у нас ещё оставалось немного времени до нашего выхода, и мы пошли наверх. Это не было проблемой, нас там никто не знал и мы спокойно могли раствориться в толпе.

И вот, мы стояли там, пока не пришла Нора, уперев руки в бока: «Скажи-ка, Томас, тебе ничего не бросается в глаза?» - «Что ты имеешь в виду?» - спросил я. «Ну, тут же одни мужчины» - ответила она. Я огляделся и спросил свою жену: «Да, верно, но что с того?».
«Эй, Дитер, тебе не кажется странным, что тут одни парни, и их тут около 1000?» - спросил я Дитера. «В самом деле?» - сказал он, «да, и что нам теперь делать?» «Как что делать? Надо спросить что тут происходит», ответил я. В этот момент на сцену вышел престарелый мужчина, которого очень тепло встретили, и начал читать книгу вслух.
Modern Talking покинул дискотеку и пошёл в полном составе назад в подвал, в гримёрку. Там я спросил нашего менеджера, не мог ли он прояснить ситуацию, и вообще что там с нашей встречей с медиа-людьми? «Встречей с медиа-людьми?» - спросил он и начал хохотать.

«Эй, парни, вы же на самой большой гей-вечеринке Лондона, и сейчас один известный гей читает со сцены свои мемуары. А потом – ваш выход».

«Я не могу в это поверить», сказал я Дитеру, который слегка растеряно теперь стоял в углу. Конечно, я ничего не имею против гомосексуалов, даже среди моих друзей они есть, и это прекрасные люди, но когда меня хотят продать именно как гея, при этом ещё и заработать на этом деньги, я бы хотел по меньшей мере быть заранее предупреждён об этом своей фирмой.
Взбешённый, я подошёл к нашему менеджеру, и сказал, что мы тут ни в коем случае выступать не будем. Этот чудесный человек в одну секунду переменился в лице. «You have to go there», заорал он и начал размахивать руками у меня перед лицом. «Я тогда стану дьяволом», ответил я ему сухо. «Ты пойдёшь туда и будешь петь свои сраные песни», крикнул он. Такого со мной ещё не случалось. Мы к такому были непривыкшие. Тот тип впал в настоящую истерику и был на грани нервного коллапса.

Я уже слышал, как ведущий объявлял публике: «Дорогие джентльмены, мы рады представить вам двух геев из Германии: Modern Talking».

Это было уже слишком!
Нас уже объявили гей-парой и теперь мы должны были выйти и выглядеть перед публикой аппетитно.
Менеджер прошипел: «нааа сцееенууу!». А я только холодно ответил: «Fuck you». Затем мы с Норой покинули дискотеку. И снова «оживший игровой автомат» показал своё лицо: фирма грамзаписи хотела получить компенсацию.

Дальше было ещё веселее.
Нора пошла в лобби нашего отеля к газетному киоску, чтобы купить 4 или 5 газет, которым мы на следующий же день должны были давать интервью. Поначалу киоскёр полностью игнорировал Нору. Но она снова попросила те газеты. «My Lady», ответил продавец, «зачем Вам эти газеты?» «My Lady, такие газеты продаются только в специализированных магазинах у Picadilly Circus, но уж точно не здесь». - «Что вы подразумеваете под специализированными магазинами?» - «Именно те, для гомосексуалов», был ответ.
Это окончательно выбило у нас почву из-под ног.
В тот же вечер я заказал нам билет на самолёт домой на следующее же утро. И Дитер тоже полетел обратно. Едва мы приземлились, естественно, посыпались звонки из фирмы грамзаписи с вопросами, как это мы позволили себе сорвать промо-кампанию в Англии. Мои аргументы там приняли к сведению, но Блуме намекнул мне, что для успеха можно и пожертвовать чем-то.
Я только подумал: что это за сраный музыкальный бизнес!