Конан выругался на киммерийском языке, схватил Haталу за шею и бесцеремонно швырнул ее на позолоченное креслице, стоявшее у края стола.

— Эй, приятель, — сказал рыжий. — Назови-ка свое имя, чтобы я мог рассказать своим братьям в Ванахейме о том, кто из шайки Вульфера пал последним от меча Хеймдала.
— Не в Ванахейме, — проворчал черноголовый воин, — а в Валгалле расскажешь ты своим братьям, что встретил Конана из Киммерии!

— Кто ты? — спросил киммериец. — Откуда ты взялась?
— Разве это важно? — голос тонкострунной арфы был безжалостен.
— Ну, зови своих людей, — сказал он, хватаясь за меч. — Силы покинули меня, но моя жизнь вам дорого обойдется. Я вижу, ты из племени ванов.
— Разве я это сказала?

— Зачем ты убил его? - нервно спросил Арус.
Юноша качнул взъерошенной головой.
— Я не убивал его, ответил он, говоря по-немедийски с акцентом варвара. Кто это?

The Kothian involuntarily drew back; for the man was not one of any civilized race he knew.
"You spoke of the Elephant Tower," said the stranger, speaking Zamorian with an alien accent. "I've heard much of this tower; what is its secret?"

— Какой у нас сейчас год? - Спросил кофиец.
— Год Газели. Десятый день месяца Юлук, — ответил удивленный киммериец.
"'What year is this?' he asked, speaking Kothic. Today is the tenth day of the month Yuluk, of the year of the Gazelle,' answered Conan.

С первого взгляда было видно, что он не коренной житель Кофа, а когда он заговорил, принцесса поняла, что он не гибореец. Он был одет как капитан наемников, а в этой отчаянной команде были люди из многих стран — как цивилизованные иностранцы, так и варвары. В этом воине было нечто волчье, изобличавшее в нем варвара. Глаза цивилизованного человека, каким бы он ни был дикарем или преступником, не могут сверкать таким огнем. В его дыхании чувствовались винные пары, но он не пошатывался.
— Тебя что, вышвырнули на улицу? — спросил он на варварском кофийском, протягивая к ней руку.