Итак, перевод закончен полностью. Теперь текст нуждается в вычитке.

*****

Пятьсот лет спустя гиборийская цивилизация была сметена с лица земли. Ее падение было уникально тем, что было вызвано не внутренним разложением, а ростом мощи варварских наций и гирканцев. Гиборийские народы были низвергнуты в то самое время, когда их энергичная культура была в пике своего развития.

Тем не менее, именно аквилонская жадность вызвала это низвержение, пусть и не прямым образом. Желая расширить свою империю, ее короли пошли войной на своих соседей. Зингара, Аргос и Офир были открыто аннексированы, как и западные города Шема, который вместе со своими родичами, живущими дальше на востоке, недавно сбросил иго Кофа. Сам Коф, вместе с Коринфией и восточными шемитскими племенами был вынужден платить Аквилонии дань и оказывать помощь в войнах. Между Аквилонией и Гиперборей существовала древняя вражда и сейчас последняя выступила в поход, чтобы встретиться с армиями своего западного соперника. Равнины Пограничного Королевства были сценой великой и беспощадной битвы, в которой северные войска потерпели сокрушительное поражение и отступили в свои заснеженные цитадели, докуда победоносные аквилонцы уже не стали их преследовать. Немедия, которая веками успешно противостояла западному королевству, сейчас вовлекла Бритунию и Замору, а также, тайно, Коф в союз, который должен был сокрушить растущую империю. Но прежде чем их армии смогли вступить в бой, на востоке возник новый враг, когда гирканцы впервые нанесли настоящий удар по западному миру. Усиленные авантюристами с земель к востоку от Вилайета, туранские всадники захлестнули Замору, разорили восточную Коринфию и были встречены на бритунийских равнинах аквилонцами, которые одержали над ними победу и вышвырнули, заставив их бежать на восток. Однако хребет союза был сломлен, и Немедия заняла оборонительную позицию в будущих войнах, время от времени получая помощь от Бритунии и Гипербореи, а так же, как обычно тайно, от Кофа. Это поражение гирканцев показало народам мира реальную мощь западного королевства, чьи блистательные войска были усилены наемниками, многие из которых были завербованы среди зингарских отщепенцев, пиктских варваров и шемитов. Замора была отвоевана у гирканцев, однако ее народ осознал, что просто сменил восточного хозяина на западного. Аквилонские военные были расквартированы здесь не только для того, чтобы защитить разграбленную страну, но еще и для того, чтобы держать народ в повиновении. Гирканцев все это не убедило; еще с тремя вторжениями они внезапно рушились на заморийские границы и Земли Шема, и были отброшены прочь аквилонцами, несмотря на то, что туранские армии выросли числом, когда орды закованных в броню всадников прибыли с востока, огибая крайнюю южную точку внутреннего моря.

Но именно запад был тем местом, где росла сила, которой было предназначено скинуть королей Аквилонии с занятых ими высоких мест. На севере шли беспрестанные побоища вдоль киммерийских границ, между черноволосыми воинами и нордхеймцами; и асиры, в перерыве между войнами с ванирами, напали на Гиперборею и отодвинули границу назад, уничтожая город за городом.  Киммерийцы тоже воевали без разбора и с пиктами, и с боссонцами, и несколько раз совершали налеты на саму Аквилонию, однако их сражения были скорее простыми грабительскими набегами, нежели военными вторжениями.

А пикты удивительно росли в числе и силе. Благодаря странному повороту судьбы, это в основном случилось благодаря усилиям одного человека, и он был для них чужаком - тот, кто направил их по дорогам, приведшим, в итоге, к империи. Этим человеком был Арус, немедийский жрец, прирожденный реформатор. Непонятно, что заставило его обратить внимание на пиктов, но истории известно следующее – он решил отправиться в дикие места запада и изменить грубые нравы язычников, познакомив их с мягким культом Митры. Он не был напуган ужасными историями о том, что случилось с торговцами и исследователями до него, и благодаря какому-то капризу судьбы он пришел к людям, которых искал, в одиночку и без оружия, и не был тот час же заколот копьем.

Пикты извлекали выгоду, контактируя с гиборийской цивилизацией, однако они всегда яростно противились этим контактам. Говоря конкретней, они  научились грубо обрабатывать медь и олово, редкие залежи которых были найдены в их землях, а в поисках последнего металла, они совершали вылазки в зингарские горы, или торговали шкурами, китовым усом, моржовыми бивнями и еще некоторыми подобными вещами, которые дикари могли иметь на продажу. Они больше не жили в пещерах и землянках у подножий деревьев, а сооружали шатры из шкур, а также грубые хижины, скопированные по примеру боссонских. Они все еще живут преимущественно охотой, поскольку их дикие земли кишат дичью всех видов, а реки и море – рыбой, однако они научились, как сажать зерно, что они делают редко время от времени, предпочитая красть его у своих соседей – боссонцев и зингарцев. Они живут племенами, которые как привило враждуют друг с другом, а их нехитрые обычаи были кровожадны и абсолютно непонятны цивилизованному человеку, такому как Арус из Немедии. Они не имели прямых контактов с гиборийцами, поскольку боссонцы служили буфером между ними. Однако Арус придерживался мнения, что они способны к прогрессу, и последовавшие события подтвердили правдивость его суждений – тем не менее, вряд ли в том смысле, что он имел ввиду.

Арусу повезло, что его бросили на милость вождя, обладающего интеллектом, весьма отличным от обычного – его звали Горм. Горма нельзя объяснить. Не более чем Чингиз Хана, Османа, Аттилу или любую из тех личностей, которые, будучи рождены на голых землях среди необразованных дикарей, тем не менее, обладают инстинктом, направленным на завоевание и строительство империи. Кое-как, на ломаном боссонском, жрец сумел объяснить вождю свою цель, хотя и весьма его озадачил. Горм дал ему разрешение остаться среди его племени живым и невредимым – случай уникальный в истории этого народа. Изучив язык, Арус посвятил себя работе по устранению наиболее неприятных сторон пиктской жизни – таких как человеческие жертвоприношения, кровная месть и сожжение пленников живьем. Он разглагольствовал часами перед Гормом, в котором нашел заинтересованного, однако безответного слушателя. Воображение воссоздает эту сцену – черноволосый вождь, облаченный в свои тигровые шкуры и ожерелье из человеческих зубов, на корточках сидящий на земляном полу хижины из прутьев, внимательно слушает витиеватые речи жреца, который скорее всего сидит на резной, накрытой шкурой колоде из красного дерева, доставленного из уважения к нему – одетый в шелковую рясу немедийского священнослужителя, он жестикулирует своими тонкими белыми руками, когда пространно излагает слова о вечных правах и справедливости, которые были аксиомами Митры.  Несомненно, он с отвращением показывал на ряды черепов, укравшие стены хижины и убеждал Горма прощать своих врагов, вместо того, чтобы таким образом использовать их отбеленные останки. Арус был лучшим представителем народа с врожденной артистичностью, облагороженного веками цивилизации; Горм же имел за собой наследие, дарованное сотнями тысяч лет беспросветного дикарства – лапы тигра направляли его бесшумную поступь, хватка гориллы таилась в его руках с черными ногтями, а огонь, горящий в глазах леопарда горел и в его глазах.

Арус был практичным человеком. Он взывал к дикарскому чувству материальной выгоды; он указывал на силу и великолепие гиборийских королевств, как пример мощи Митры, чье учение и деяния подняли их на такие вершины. И он говорил о городах и о плодородных равнинах, мраморных стенах и железных колесницах, отделанных драгоценными камнями башнях, а также всадниках в сияющих доспехах, вступающих в битву. А Горм, с безошибочным инстинктом варвара, пропускал его слова, относящиеся к богам и их учениям, и сосредоточивал свое внимание на материальных достижениях, описываемых так ярко. Там, в плетеной хижине с земляным полом, где на чурбане из красного дерева сидел жрец в шелковой рясе, и, на корточках, смуглокожий вождь в тигровых шкурах, была заложена основа империи.

Как уже было сказано, Арус был практичным человеком. Он жил среди пиктов и понял, что умный муж может многое сделать для того, чтобы помочь человечности, даже если человечность эта облачена в тигровые шкуры и ожерелье из людских зубов. Как и все жрецы Митры, он был научен многим вещам. Он обнаружил, что в пиктских холмах есть обширные залежи железной руды, и научил местных добывать ее, плавить и делать из нее орудия – сельскохозяйственные орудия, как он наивно верил. Он провел и другие реформы, но самыми важными вещами, которые он сделал, было следующее: он внушил в Горма желание увидеть цивилизованные места мира; он научил пиктов, как обрабатывать железо; и установил контакт между ними и цивилизованным миром. По просьбе вождя он провел его и нескольких его воинов через боссонскую марку - где простой сельский люд глазел на них в изумлении – в сверкающий внешний мир.

Без сомнения, Арус считал, что он менял тут все справа налево, потому что пикты прислушивались к нему и отказались от желания прибить его своими медными топорами. Однако Пикт не очень хотел серьезно отнестись к учению, которое предлагало ему простить своего врага и сойти с тропы войны, ради жизни посвященной честному и тяжелому труду. Как уже говорилось, у него не доставало чувства прекрасного; вся его натура тяготела к войне и кровопролитию. Когда жрец говорил о великолепии цивилизованных народов, его темнокожие слушатели интересовались не идеалами его религии, а возможной добычей, которую он сам того не сознавая, описывал, повествуя о богатых городах и сияющих землях. Когда он рассказывал, как Митра помогал некоторым королям одержать верх над своими врагами, они оказывали мало внимания чудесам Митры, зато восторженно внимали описаниям боевых построений, конных рыцарей, да маневров лучников и копейщиков. Они вслушивались - колючие темные глаза на непроницаемых лицах - а потом отправлялись по своим делам, не говоря ни слова; зато с льстившим ему интересом внимали его наставлениям о том, как работать с железом и заниматься другими подобными ремеслами.

До его прихода они крали стальное оружие и доспехи у боссонцев и зингарцев, или выковывали свою собственную грубую амуницию из меди и бронзы. Теперь новый мир открылся для них, и звон кузнечных молотов стал эхом отдаваться по всей их земле. А Горм, благодаря преимуществам нового ремесла, стал отстаивать свое господство над другими племенами, частично с помощью войны, частично с помощью хитрости и дипломатии, в искусстве которой он превосходил всех других варваров.

Благодаря охранным грамотам, пикты теперь свободно приходили и уходили из Аквилонии, и возвращались с более подробной информацией о том, как ковать доспехи и изготовлять мечи.  Более того, они вошли в состав наемничьих армий Аквилонии, к несказанному негодованию несгибаемых боссонцев. Короли Аквилонии тешились идеей использовать пиктов против киммерийцев и, возможно, таким образом уничтожить обе угрозы, но они были слишком заняты своей агрессивной политикой на юге и востоке, чтобы обращать пристальное внимание на малоизвестные земли запада, откуда шли все большие и большие потоки коренастых воинов, чтобы поступить на службу среди наемников.

После окончания службы эти воины, отправлялись обратно в свои дикие земли, с отличным представлением о военном деле цивилизованных народов, и тем презрением к цивилизации, которое возникает после знакомства с ним. Барабаны начали стучать в холмах, сигнальные костры сбора дымиться на высотах, а дикие мастера по мечам, греметь сталью на тысячах наковален. С помощью интриг и набегов, которых было слишком много, и которые были слишком коварны, чтобы их можно было перечислять, Горм стал вождем вождей - ближайшим подобием короля, которое пикты, в течение тысяч лет, имели. Он долго ждал; он был старше средних лет. Но сейчас он двинулся на границы, не с торговлей, а с войной.

Арус увидел свою ошибку слишком поздно; он не сумел тронуть душу язычника, в которой таилась страшная вековая жестокость. Его красноречивые увещевания не смогли поколебать сознание Пикта. Теперь Горм носил посеребренные кольчужные доспехи, вместо тигровой шкуры, но под ними он не изменился – вечный варвар, не тронутый ни теологией, ни философией, его инстинкты были жестко направлены лишь на грабеж и разбой.

Пикты набросились на боссонские границы огнем и мечом, одетые не в тигровые шкуры и размахивающие не медными топорами – все это ушло в прошлое, а облаченные в пластинчатую броню и обладающие оружием из превосходной стали. Что же касается Аруса, то его череп был раздроблен пьяным пиктом, когда жрец делал последнюю попытку остановить результат деяния, которое он, не желая того, совершил. Горм был не лишен благодарности; он заставил поместить череп убийцы на вершину каменного кургана, под которым был похоронен жрец. Это одна из жестоких ироний вселенной, раз камни, покрывшие тело Аруса, должен украшать этот характерный признак варварства – и это над человеком, для которого были отвратительны насилие и кровная месть.

Однако новых доспехов и оружия было недостаточно, чтобы прорвать границу. Годами более совершенные вооруженные силы и стойкая храбрость боссонцев держали захватчиков под контролем, и когда было надо, им помогали имперские войска аквилонцев. В течение этого времени пришли и ушли гирканцы, а Замора была присоединена к империи.

А потом предательство с неожиданной стороны сломало оборонительные линии боссонцев. Прежде, чем начать повествование об этом предательстве, было бы неплохо по-быстрому взглянуть на аквилонскую империю. Государство, и так бывшее всегда состоятельным, благодаря завоеваниям потонуло в неописуемых богатствах, а пышная роскошь заняла место простой и трудолюбивой жизни. Но такая деградация пока еще не ослабила ни королей, ни народ; несмотря на то, что они облачались в шелка и одежды из золота, они все еще были жизнеспособной, мужественной расой. Однако высокомерие сменило их былую простоту нравов. С растущим презрением они обращались с менее могущественными народами, налагая все большие и большие подати на завоеванных. Они вели себя с Аргосом, Зингарой, Офиром, Заморой и шемитскими землями как с подчиненными провинциями, что было особенно унизительным для гордых зингарцев, которые часто устраивали восстания, несмотря на жестокие кары. 

Коф был практически данником, находясь под «защитой» Аквилонии от гирканцев. Однако западная империя никогда не могла подчинить Немедию, несмотря на то, что недавние победы последней имели оборонительный характер, и были в целом достигнуты при помощи гиперборейских армий. В течение этого периода единственными поражениями Аквилонии были: ее провал в аннексии Немедии; обращенная в бегство армия, посланная в Киммерию; и почти полное уничтожение войска асирами. Так же, как гирканцы поняли, что не способны противостоять атаке тяжелой кавалерии аквилонцев, так и последние, вторгаясь в снежные страны, терпели поражение, сталкиваясь со свирепым рукопашным боем северян. Тем не менее, завоевания Аквилонии достигли Нилуса, где стигийская армия была разбита в чудовищной бойне; в итоге стигийский король послал дань – по меньшей мере, один раз – чтобы добиться отвода вторгнувшихся войск из его королевства. Бритуния была покорена в серии быстротечных войн и были совершены приготовления к тому, чтобы, наконец, покорить своего древнего соперника – Немедию.

Сияя своими войсками, чьи ряды были значительно увеличены наемниками, аквилонцы двинулись на своего старинного врага, и казалось, будто их наступлению суждено сокрушить последние остатки немедийской независимости. Однако возник раздор между аквилонцами и их вспомогательными войсками (ауксилариями) боссонцев.

Неизбежным следствием имперской экспансии стало то, что аквилонцы стали надменными и нетерпимыми.  Они высмеивали более невежественных, простодушных боссонцев из-за чего между ними росло чувство неприятия – презрение аквилонцев к боссонцам, и возмущение последних в отношении поведения своих господ – которые теперь нахально называли себя таковыми и обращались с боссонцами, как с покоренными подданными, налагая на них непомерные налоги и призывая их на службу для войн, ведущихся с целью территориальной экспансии – войн, доходами от которой с боссонцами мало делились. В порубежье было оставлено столько людей, что их количества едва хватало на защиту границы, и, заслышав о бесчинствах пиктов на их родных землях, все боссонские полки покинули Немедийскую кампанию и совершили военный переход к западной границе, где они победили темнокожих агрессоров в великой битве.

Это дезертирство, однако, было прямой причиной поражения Аквилонии от рук отчаянных немедийцев, и обрушило на боссонцев лютый гнев империалистов – нетерпимый и недальновидный, какими империалисты без исключений бывают. Аквилонские полки были тайно переброшены к границам порубежья, вожди боссонцев были приглашены присутствовать на крупном тайном совещании, и под видом проведения военной операции против пиктов, отряды диких шемитских солдат были расквартированы среди ничего не подозревающих селян. Безоружные вожди были жестоко вырезаны, шемиты огнем и мечом накинулись на приютивших их ошеломленных людей, и закованные в броню имперские господа безжалостно набросились на ничего не подозревающий народ. С севера до юга, порубежье было подвергнуто разрушению, а аквилонские войска отправились в обратный поход от границ, оставив за собой опустошенную и разоренную страну.

И тогда пиктское вторжение полной силой обрушилось по периметру этих границ. Это был не простой набег, а организованная атака целого народа, ведомая вождями, которые служили в аквилонских войсках, и спланированная и управляемая Гормом. Теперь он был старым человеком, однако огонь его пылких абмиций не угас. На этот раз на их пути не было деревень с крепкими стенами, которые бы населяли стойкие лучники, чтобы удерживать атаку до тех пор, пока не смогут подоспеть имперские отряды. Остатки босонцев были стерты с лица земли и обезумевшие от крови варвары хлынули в Аквилонию, грабя и поджигая, прежде чем легионы, снова воюющие с немедийцами, смогли быть переброшены на запад. Зингара воспользовалась этой возможностью, чтобы сбросить ярмо, и этому примеру последовали Коринфия и шемиты. Целые полки наемников и вассалов взбунтовались и двинулись обратно в свои страны, грабя и поджигая на своем пути. Пикты, которых было уже не остановить, хлынули дальше на восток и войско за войском были втоптаны под их ноги. Аквилонцы обнаружили, что без своих боссонских лучников они не способны справиться с ужасающим огнем стрел варваров. Со всех уголков империи были отозваны легионы, чтобы противостоять натиску, в то время как из диких земель орда за ордой выдвигались вражеские толпы, которых, по всей видимости, были неисчерпаемые запасы. И посреди этого хаоса, со своих холмов обрушились киммерийцы, довершая разруху. Они грабили города, опустошали страну, и вернулись в свои горы с добычей, а пикты оккупировали землю, которую захватили. И аквилонская империя пала в огне и крови.

А затем с лазурного востока снова прибыли гирканийские всадники. Побудительным стимулом для них стал отвод имперских легионов. Замора стала легкой добычей для их ударов, и гирканийский король установил столицу в самом большом городе страны. Это нападение было совершено со стороны древнего гирканийского королевства – Турана, расположенного на берегу внутреннего моря, однако другой, более жестокий гирканийский удар был совершен с севера. Войска закованных в сталь всадников обогнули крайнюю северную точку внутреннего моря, пересекли ледяные пустыни, вошли в степи, гоня местных жителей перед собой, и обрушились на западные королевства. Новоприбывшие сначала не были союзниками с туранцами, а вступали с ними в схватки, так же, как и с гиборийцами; новые волны восточных воинов вступали друг с другом в потасовки и битвы, пока все они не были объединены под началом великого вождя, который прискакал с самих берегов восточного океана. Без аквилонских армий, способных им противостоять, они были непобедимы. Они обрушились на Бритунию и подчинили ее, а также опустошили южную Гиперборею и Коринфию. Они ворвались в киммерийские холмы, гоня перед собой черноволосых варваров, но среди взгорий, там где эффективность кавалерии была меньше, киммерийцы набросились на них и только беспорядочное бегство в конце целого дня кровавого боя, спасло гирканийские войска от полного уничтожения.

Пока происходили эти события, королевства Шема завоевали своего древнего хозяина, Коф, и потерпели поражение в предпринятой попытке нападения на Стигию. Но едва они закончили разрушение Кофа, как были смяты гирканцами, и обнаружили, что подчинены гораздо более безжалостным господам, чем когда-либо были гиборийцы. Тем временем, пикты добились того, что стали полными хозяевами Аквилонии, практически уничтожив ее население. Они прорвали границы Зингары и тысячи зингарцев, убегая от резни в Аргос, бросились на милость пробивающимся на запад гирканцам, которые расселили их в Заморе, а качестве своих подданных. Пока они убегали, за их спинами огни и бойня пиктского завоевания обволокли Аргос, а убийцы вторглись в Офир и столкнулись в битве с идущими на запад гирканцами. Последние, после своего завоевания Шема, уничтожили стигийскую армию и захватили земли вплоть до далекого юга – до черного королевства Амазон, они привезли назад тысячи пленников этого народа, расселив их среди шемитов. Возможно, они бы довершили свое покорение Стигии, присоединив ее к своей расширяющейся империи, если бы не жестокие удары пиктов по тому, что они завоевали на западе.

Немедия, которую не сумели покорить гиборийцы, шаталась между всадниками востока и мечниками запада, а затем племя асиров, странствующих на юг со своих заснеженных земель, прибыло в королевство и они были наняты в качестве наемников; они оказались настолько искусными воинами, что они не только отбили гирканцев, но и остановили продвижение пиктов на восток.

Мир того времени представлен примерно такой картиной: обширная пиктская империя, дикая, грубая и варварская, тянется от берегов Ванахейма на севере, до самых южных берегов Зингары. На восток она тянется, включая всю Аквилонию, за исключением Гандерданда, самой северной провинции, которая в качестве обособленного королевства во взгорьях, пережила падение империи и все еще сохраняет свою независимость. Пиктская империя также включает в себя Аргос, Офир, западную часть Кофа и самые западные земли Шема. Этой варварской империи противостоит империя гирканцев, чьими северными пределами являются опустошенные границы Гипербореи, а южными, пустынный юг земель Шема. Замора, Бритуния, Пограничное Королевство, Коринфия, большая часть Кофа и все восточные земли Шема включены в эту империю. Границы Киммерии нетронуты; ни пикты, ни гирканийцы не оказались способны покорить воинственных варваров. Немедия, в которой доминируют асирские наемники, противостоит всем нападениям. На севере Нордхейм, Киммерия и Немедия отделяют собой расы завоевателей друг от друга, однако на юге Коф стал полем боя, где пикты и гирканийцы воюют постоянно. Временами восточные воины полностью изгоняют варваров из королевства; а потом снова равнины и города переходят в руки западных захватчиков. На далеком юге Стигия, содрогнувшаяся от гирканийского нашествия, подверглась вторжению крупных черных королевств. А на далеком севере, нордические племена беспокойны, непрерывно воюют с киммерийцами и нападают на гиперборейские границы.

Горм был сражен Хъялмаром, вождем немедийских асиров. Он был очень старым человеком, почти столетнего возраста. В течение семидесяти пяти лет, которые прошли с тех пор, когда он с уст Аруса впервые услышал сказ об империях – долгое время в жизни человека, но лишь краткий интервал в истории народов – он спаял империю из рассеянных (по землям пиктов) диких племен, он уничтожил цивилизацию. Он, рожденный в хижине с землебитными стенами и крышей из прутьев, достигнув старости сидел на золотых тронах и грыз куски говядины, подносимые ему на золотых тарелках обнаженными рабынями, которые были дочерями королей. Завоевание и получение богатств не изменили сущности Пикта; из руин сокрушенной цивилизации не вознеслась, словно феникс из пепла, новая культура. Смуглые руки, которые разрушали великолепные произведения искусств покоренных, никогда не пытались копировать их. Несмотря на то, что Пикт сидел среди сверкающих руин разрушенных дворцов и был облачен в шелка уничтоженных королей, он оставался вечным варваром, жестоким, примитивным, заинтересованным лишь в исключительно примитивных законах жизни, не меняющийся, верный своим инстинктам, которые заключались лишь в войне и грабеже, и в которых искусству и культурному прогрессу места не было. Но не так было с асирами, которые поселились в Немедии. Они скоро приняли многие вещи от своих цивилизованных союзников, тем не менее, значительно изменив их (вещи) своей сильной и чуждой культурой.

В течение короткого периода Пикт и Гирканец огрызались друг на друга на руинах мира, который они покорили. А потом начался ледниковый период и великая северная миграция. Перед лицом идущих на юг ледяных полей, двинулись северные племена, гоня перед собой родственные им роды. Асиры стерли древнее королевство Гиперборея и, пройдя сквозь ее руины, вступили в схватки с гирканийцами. Немедия уже стала королевством нордидов, ею правили потомки асирских наемников. Гонимые натиском волн северного нашествия, выступили в поход киммерийцы, и ни армия, ни город не были в состоянии устоять перед ними. Они прокатились волной сквозь королевство Гандерланд и полностью его уничтожили, а затем прошли сквозь древнюю Аквилонию, прорубая путь для своего неостановимого движения сквозь пиксткие войска. Они победили нордидо-немедийцев и разграбили некоторые их города, однако не остановились. Они продолжили поход на восток, уничтожив гирканийскую армию на границах Бритунии.

А за ними орды асиров и ваниров, хлынули в земли и пиктская империя пошатнулась под их ударами. Немедия была уничтожена и полу-цивилизованные нордиды бежали перед лицом своих более диких сородичей, оставив горда Немедии разрушенными и обезлюдевшими. Эти убегающие северяне, которые приняли имя древнего королевства, и в отношении которых термин «немедийский» с этого времени будет применяться, прибыли в древнюю землю Кофа, изгнав и пиктов, и гирканийцев и помогли народу Шема сбросить гирканийское ярмо. По всему западному миру пикты и гирканийцы шатались перед лицом этого более молодого и свирепого народа. Группа асиров изгнала восточных всадников из Бритунии и поселилась там сама, приняв себе имя (этого государства). Северяне, завоевавшие Гиперборею, атаковали своих восточных врагов так жестоко, что темнокожие потомки лемурийцев отступили в степи, неодолимо теснимые назад, по направлению к Вилайету.

Тем временем киммерийцы, идущие на юго-восток, уничтожили древнее гирканское королевство Туран и поселились на юго-западных берегах внутреннего моря. Мощь восточных завоевателей была сломлена. До начала нападения нордхеймцев и киммерийцев, они уничтожили все свои города, вырезали тех пленников, которые были неспособны совершить длинный поход и затем, гоня перед собой словно скот тысячи рабов, поскакали обратно на таинственный восток, обогнув северный край моря, и исчезли из истории Запада, пока снова не прибыли с востока тысячи лет спустя, в качестве гуннов, монголов, татаров и турков. С ними во время их отступления, отправились тысячи заморанцев и зингарцев, которые поселились вместе далеко на востоке, сформировав смешанную расу, и всплыли (в истории) века спустя, в виде цыган.

Тем же временем, пламя ванирских искателей приключений прошли на юг вдоль берега пиктов, опустошили древнюю Зингару и прибыли в Стигию, которая, будучи угнетаемой жестоким правящим классом аристократов, шаталась под ударами черных королевств юга. Рыжеволосые ваниры возглавили рабов во всеобщем восстании, свергли правящий класс и установили себя, в качестве касты завоевателей. Они подчинили самые северные черные королевства и создали обширную южную империю, которую они назвали Египет. Первые фараоны гордились своим происхождением от этих рыжеволосых завоевателей.

В западном мире теперь доминировали северные варвары. Пикты все еще удерживали Аквилонию и часть Зингары, а также западный берег материка. Однако восточнее до Вилайета и от полярного круга до земель Шема, единственными обитателями были кочевые племена нордхеймцев, за исключением киммерийцев, поселившихся в древнем туранском королевстве. Больше не было нигде городов, исключая Стигии и земель Шема; волны вторжений пиктов, гирканийцев, киммерийцев и нордидов сравняли их до развалин, и когда-то господствующие гиборийцы исчезли с лица земли, оставив слабый след своей крови в венах своих покорителей. Только малая часть названий земель, племен и городов осталась в языках варваров, чтобы пройти сквозь столетия, смешавшись с искаженными легендами и сказками, пока вся история гиборийской эры не исчезла в тумане мифов и фантазий. Так в языке цыган сохранились выражения Зингара и Замора; Асиры, которые господствовали в Немедии назывались немедийцами, и позже фигурировали в ирландской истории, а нордиды, поселившиеся в Бритунии были известны как бритунийцы, бритоны или бритты.

В то время не было такой вещи, как объединенная нордическая империя. Как всегда, племена имели каждое своего собственного вождя или короля, и они жестоко бились друг с другом. Какой могла бы быть их судьба уже никогда не станет известно, поскольку еще одна ужасная конвульсия Земли, преобразовавшая земли до такого состояния, какими они известны современности, снова швырнула все в хаос. Огромные участки западного побережья затонули; Ванахейм и западный Асгард – на сотни лет, необитаемые и мучимые ледниками пустыни – исчезли под волнами. Океан протек вокруг гор западной Киммерии и образовал Северное Море; эти горы стали островами, позже известными, как Англия, Шотландия и Ирландия, и теперь волны катятся над теми местами, которыми были дикие земли пиктов и боссонское порубежье. На севере образовалось Балтийское Море, разбив Асгард на полуострова, известные позже, как Норвегия, Швеция и Дания, а далеко на юге стигийской континент был оторван от остального мира по линии русла, проложенного рекой Нилус по участку его течения на запад. Над Аргосом, западным Кофом и западными землями Шема плещется голубой океан, который люди позже назвали Средиземноморьем. Но там где земля уходила под воду в других местах, обширное пространство земли поднялось из волн к западу от Стигии, образовав всю западную часть африканского континента.

В центральной части северного материка вспучивание земли вытолкнуло вверх громадные горные цепи. Целые племена нордидов были стерты с лица земли, а остальные отступили на восток. Территория вокруг медленно высыхающего внутреннего моря не была затронута, и здесь, на западных берегах, племена северян начали пастушеское существование, проживая более-менее в мирных отношениях с киммерийцами и постепенно смешиваясь с ними. На западе останки пиктов, опять низведенные катаклизмом до положения дикарей каменного века, начали, благодаря необычайной энергичности их расы, снова овладевать землей, до тех пор, пока в более позднюю эпоху они были не низвергнуты западной миграцией киммерийцев и нордидов. Это настолько позже событий, расколовших материк, что теперь только бессмысленные легенды рассказывали о былых империях. 

Эта миграция попала в период, доступный современной истории и не нуждается в повторении. Его результатом стал рост населения, которое заполнило степи к западу от внутреннего моря (которое еще позже, сильно уменьшившись в размере, стало известно как Каспийское) до такой степени, что миграция стала экономической необходимостью. Племена отправились на юг, север и запад, в те земли, которые сейчас известны как Индия, Малая Азия, а также центральная и западная Европа.

Они прибыли в эти земли как арии. Однако существовали разновидности среди этих примитивных арийцев, некоторых из которых все еще можно опознать сейчас, а другие были давно забыты. Светловолосые ахейцы, галлы и бритты, например, были потомками чистокровных асиров. Немедийцами ирландских легенд были немедийские асиры. Датчане были потомками чистокровных Ваниров; готы – предки других скандинавских и германских племен, включая англо-саксонцев – были потомками смешанной расы, чьи составляющие включали ванирскую, асирскую и киммерийскую кровь. Гаэлы, прародители ирландцев и шотландских горцев, произошли от чистокровных киммерийских кланов. Валлийские племена Британии были смешанной нордидо-киммерийской расой, которые опередили чистых нордидских бриттов, первыми попав на острова, и тем самым дали возникнуть легенде о гаэльском первенстве. Кимбры, которые бились с Римом, были той же крови, как и гимеры (гимиры/гомарейцы/киммерийцы) ассирийцев и эллинов, а также Гомера Яфетида (потомок библейского Иафета, одного из трёх сыновей Ноя). Другие племена киммерийцев отправились на поиски приключений  на восток он сохнущего внутреннего моря и несколько столетий спустя, смешавшись с гирканийской кровью, вернулись на запад, в качестве скифов. Исконные предки гаэлов, дали свое имя современному Крыму.

Древние шумеры не имели связи с западным народом. Они были смешанной расой, гирканской и шемитской кровей, которую не взяли с завоевателями, когда стали отступать. Многие племена Шема сумели избежать этой неволи и от чистокровных шемитов или шемитов, смешанных с гиборийской или нордидской кровью, произошли арабы, израильтяне и другие, более чистокровные семиты. Ханааниты или альпийские семиты вели свое происхождение от шемитских предков, смешанных с кушитами, которые были поселены среди них их гирканийскими господами; эламиты были типичной расой такого типа. Низкорослые, ширококостные этруски, основа расы римлян, были потомками народа, в котором смешалась стигийская, гирканийская и пиктская кровь, и первоначально жили в древнем королевстве Коф. Гирканийцы, отступившие к восточным берегам материка, эволюционировали в племена, позже известные как татары, гунны, монголы и тюрки.

Истоки других народов современного мира могут быть прослежены подобным же образом; почти в каждом случае, их история, гораздо древнее, чем они себе представляют, тянется назад в туман забытой Гиборийской эры…