— Слова, достойные записного дурака, — буркнул Публио, — но я, как государственный канцлер, должен говорить серьезно и по существу. Повелитель, я уверен, что хаос в этом городе — не что иное, как отражение беспорядка во всем вашем королевстве, в государственных делах. И хотя граф Просперо изо всех сил пытается наладить нормальную политическую жизнь в столице новой провинции — Бельве-русе, а придворные в Тарантии, возглавляемые Ее Величест-вом, стремятся к укреплению позиций нашей страны на ди-пломатическом по¬прище, — здесь, в Нумалии, происходит...
— Хватит! — резко оборвал канцлера Конан. — В некото-рых делах, Публио, я обойдусь без ваших советов. Я не седой старикашка, чтобы по сто раз примеривать и оглядываться перед каждым следующим шагом. И я не скряга, который ради своей казны лишит солдата радостей победителя. Кроме того, аквилонцам приказано обходиться с побежденными достойно: так, как поступал бы в таких случаях я. И если где-то в городе и были злоупотребления силой, то спишите их на личные счеты людей барона Халька к жителям южных неме-дийских городов.
Сам Хальк никак не прокомментировал это замечание, слишком поглощенный содержимым очередной кружки
Публио же терпеливо, но настойчиво продолжал говорить с королем:
— И все же, Ваше Величество, следует остановить грабежи и насилие. Иначе   мы рискуем получить в лице немедийцев не полноценных союзников, а не заслуживающих доверия, затаивших злобу и обиду вассалов.
— Союзников?! — презрительно переспросил Ко¬нан. — Ка-кие у нас могут быть достойные союзники, Публио? Эти пре-датели и марионетки типа Лионарда и Халька? Нет, уважае-мый канцлер, у великой империи нет достойных союзников. Посудите сами: хоть один из хайборийских правителей пред-ложил мне свою помощь в борьбе против прославившегося своим бесчестием Амиро Кофийского? Нет, наоборот — Зин-гара готова пере¬метнуться под его знамена, Аргос не мычал — не те¬лился, пока его самого не ужалила кофийская змея. Даже коринфийские бароны отказываются предоставить мне право беспрепятственно пройти через их земли, чтобы ударить по Кофу с севера. Они заявили, что, забыв все меж-доусобицы, готовы объединить все гер¬цогства и княжества Коринфии, чтобы противостоять моим войскам.
Нетерпеливым движением руки Конан отодвинул, почти отшвырнул протянутую ему Амлунией кружку с элем, рас-плескав по полу и кожаной куртке куртизанки большую часть напитка.
— Видите, Публио, — продолжал киммериец, — ко¬роли и правители Хайбории — просто кучка трусов и предателей. Ничего, придет день — и они на коленях присягнут мне на верность, провозгласив меня своим повелителем.
— Разумеется, так оно и будет, если вы того поже¬лаете, Ваше Величество. — Опытный придворный, Пуб¬лио знал, как вести разговор с монархом. — И все же, пока это не про-изошло, не лучше ли будет заручиться их дружбой? Простите меня, господин, но едва ли шут, горланящий про мировое господство, привлечет на сторону Аквилонии новых друзей.
— Чушь все это, — отмахнулся король. — Я вам не хитрая лиса — дипломат, чтобы скрывать свои истинный намере-ния. — Погладив свернувшуюся у него на коленях, словно большая стигийская кошка, Амлунию, Конан добавил: — Ко-гда я рвусь к цели, ничто — ни человек, ни боги — не смогут остановить меня!
— Неужели вы полагаете возможным атаковать всея сосе-дей открыто и сразу, не перессорив их предварительно меж-ду собой?
Это предположение показалось Публио настолько диким, что он даже забыл добавить к своим словам вежливую форму обращения к королю. Впрочем, киммериец не обратил вни-мания на столь мелкое нарушение этикета. Его куда больше занимало другое:
— Когда я решусь на великий поход, королевства будут снопами ложиться под моим мечом, как пшеница под ост-рым серпом!  Подумай сам, старик: ради чего судьба и боги провели меня через столько трудностей и опасностей, возвы-сив безродного варвара до королевского трона? Они явно выбрали меня для чего-то особого. В скольких сражениях, поединках и драках я участвовал и — и до сих пор отделы-вался лишь царапинами. Кром, а затем и Митра хранили ме-ня и собираются хранить в будущем, гарантируя мне удачу и победы! Впрочем, тут я могу согласиться с Делвином: во мне самом уже есть, наверное, нечто божественное. Скольких жрецов, божков и демонов я самолично сразил в бою — не перечесть! Не может быть, чтобы часть их сверхъестествен-ной сущности не перешла ко мне. — Помолчав и подумав, Конан подвел итог: — Пока никто не смог одолеть меня в бою, доказав ограниченность моей силы, почему я должен отказываться от признания своей божественной сущности? Кто сказал, что нужно умереть, чтобы оказаться причислен-ным к сонму богов?!
От камина донесся голос обращающегося к канцлеру Дел-вина:
— Эй, ты, старикашка, не забывай, с кем имеешь дело. Где это видано, чтобы могучий лев прислушивался к советам пусть даже самой умной крысы. Великие люди творят вели-кие дела и — великие преступления. И их не карают, а пре-возносят за то, что они смеют нарушать и переделывать за-коны, писанные для простых смертных!
В тоне шута не было и намека на иронию. Наоборот, с ка-ждой фразой он становился все более сильным и иным; все новые и новые образы слетали с языка лысого человечка:
— Единственная обязанность короля — осуществлять власть, пользоваться ею.  Ибо без употребления власть съе-живается, ссыхается и становится ломкой и непрочной, как старый пергамент. Задача короля — найти новые силы, но-вую власть и приложить ее к своим подданным. А если этому могуществу окажется мало своего королевства — что ж, са-мое время охватить им другие страны. Нет предела росту мо-гущества. Влас¬титель должен стремиться стать божеством!..
— Слушай, слушай, — кивнул Конан Публио. — Не забы-вай, устами шута говорит истина.
Старый канцлер выглядел совершенно растерянным и не нашел что ответить королю.
Пир продолжился, празднество отвлекло внимание гостей от серьезных разговоров. Подали очередное блю¬до, и слуги, засуетившись у королевского стола, оттес¬нили Публио от мо-нарха. Сев по соседству с Хальком, канцлер попытался по привычке завести с ним диплома¬тическую беседу, но, встре-тив лишь пьяные выкрики и глупые шутки в свой адрес, за-молчал и сидел на своем месте, даже не притрагиваясь к еде. Пир шел своим чередом; на небе, кусочек которого был виден через изу¬родованный при штурме дверной проем, появились пер¬вые звезды.

Через несколько дней Конан сумел искусным манев¬ром завлечь противника в ловушку. Непокорные немедийские бароны, полагающие, что преследуют небольшой отряд сто-ронников Халька, оказались вдруг в кольце вышедших из ле-сов аквилонских легионов. Исход сражения был предопреде-лен. С организованным сопротив¬лением немедийцев было покончено.
Долгие годы после этого сражения его уцелевшие участни-ки рассказывали, как легенду, о сверкающей бронзой колес-нице, пронесшейся по полю боя. Шестер¬кой колей правил привязанный к спине коренного жеребца гном в латунных доспехах, а на платформе застыли в страстном объятии Ко-нан с Амлунией. Словно сошедшее на землю божество, ким-мериец прижимал к своим губам губы своей рыжеволосой смертной возлюбленной, даже не обращая внимания на сви-стящие стрелы и гро¬хот боя. Ликующие крики союзников и полные ужаса возгласы противников провожали несущуюся на полной скорости колесницу могучего правителя Аквилон-ской империи.