МЕЧИ САМУРАЕВ.

     Известные нам по видеофильмам изогнутые мечи самураев привычный нам вид приобрели не ранее 10-го века, а до этого времени в ходу были мечи с прямым клинком. Их формы были заимствованы из Китая, откуда первоначально привозились и готовые мечи, имеющие прямые или слабоизогнутые однолезвийные клинки. Использовались и классические обоюдоострые мечи с длиной клинка около 70 см и шириной 4 см, которые назывались «цуруги» или «кен». Собственно, само слово «кен»  значит «меч», причем прямой и, вероятно, именно китайский (чань, чень, дзен).

     В эпоху непрерывных феодальных войн появилось длинное однолезвийное рубящее оружие всадника - «тати». Так назывался самурайский меч, который носили так же, как и классическую саблю - подвешенным к поясу лезвием вниз. Впрочем, в старинных описаниях слово «тати» применяли как для обозначения горизонтального способа ношения меча, так и для выделения размеров клинка, длина которого достигала и даже иногда превышала 90 см.

     Огромные мечи «нодати» были общей длиной более полутора метров, а известны и настоящие гиганты среди мечей, подобные хранящемуся в храме Яхико мечу длиной 2,25 метра, который был изготовлен в начале 14-го века. Незадолго то этого времени японцы столкнулись с монголами, облаченными в  тяжелый доспех, прорубить который обычным клинком было очень непросто.  Если бы штормовой ветер «камикадзе» не развеял армаду десантных судов хана Хубилая, то история Японии могла бы пойти совсем по другому пути. Случилось то, что случилось, а оружейники оставшегося не захваченным островного государства по инерции или «на всякий случай» продолжали ковать мечи с широкими и толстыми клинками длиной более метра. Мода на них довольно быстро прошла, и лишь в конце 16-го века вновь появились стальные чудовища с полутораметровыми клинками.

     Поскольку японцы не отличаются высоким ростом, то и носить такие длинные мечи приходилось не на поясе, а на плече или за спиной - подобно винтовке. Таким же образом носили копье «яри» и «нагинату» - однолезвийный меч с очень длинной рукоятью. Некоторые части войска полководца Оды Нобунага (1534 - 1582) были вооружены «нагинатами» общей длиной 2,1 метра, из которых на клинок приходилось 90 см. Из-за длины рукояти и особенностей фехтования «нагинату» часто называют самурайской алебардой.

     Однако самым известным самурайским  оружием является «катана». Если «тати» применяли главным образом в конном бою, то в пешем строю и в поединках более удобным было использование сравнительно легкого оружия. Для удобства «катану» носили воткнутой за поясом и, в отличие от «тати», лезвием вверх. Такой способ ношения давал возможность нанести быстрый удар, совмещая движение обнажения клинка из ножен с коротким замахом.

     Появление «катаны» относят к интервалу между 1568 и 1603 годом, когда массовые кавалерийские атаки ушли в прошлое и «катана» пришла на смену длинному мечу. Привычка самураев использовать два меча привела к тому, что «катану» носили вместе с еще более коротким парным мечом «вакидзаси», чье название переводится как «сбоку воткнутое». Вместо «вакидзаси»  иногда применяли боевой нож «танто», который, так же как «катана» и «вакидзаси», имел металлическую «цубу» - пластину для защиты руки. Оба меча, длинный и короткий, образовывали пару  «дайсе», чье название произошло от слов «дайто» и «сето» - соответственно «большой» и «малый» меч.

     Несколько условно можно произвести классификацию оружия по длине клинка. «Нодати» имел клинок длиной более метра и весил около 4 кг, боевое «тати» - от 76 до 95 см, «катана» - от 61 до 75 см, «вакидзаси» - от 41 до 60 см, «танто» должно иметь клинок не короче  21 см, но не длиннее 40 см. В другой системе используется японская мера длины «сяку», равная 33 см. Например, не имеющий «цубы» нож «айкути» был короче одного «сяку», поэтому первоначально он даже назывался «кусунгобу», что в переводе значит «0,95 сяку».

     В Японии сейчас хранится около трех миллионов разнообразных мечей всех времен, а в дополнение к этому многие сотни тысяч мечей после 1945 года достались США и СССР. Часть из них и там и там сразу же порубили на куски (только в Америке – 350 тысяч), другие раздали по музеям. Говорят, у нас на армейских складах под Иркутском лежат горы этого добра и местные умельцы мастерят из них охотничьи ножи. Доподлинно известно то, что некоторые наши трофейные «квантунцы» имеют очень неплохие подписные клинки.

     Впрочем, точно неизвестно, сколько из них относятся к высшей категории качества. Другое дело в Японии - там владелец самурайского меча может получить своего рода паспорт, в котором будут указаны время изготовления меча,  стиль и название школы, к которой принадлежал изготовивший его мастер. /*Для нас совершенно фантастическим является то, что историки Японии  сохранили имена 32 тысяч (!) мастеров прошлого. Не уверен, что в России помнят хотя бы сотню своих оружейников. Плохо это или хорошо – разговор особый./ Паспорт меча называется «оригами» и выдает его авторитетное «Японское Общество Сохранения Искусства Мечей» - nbthk. Это общество выделяет четыре класса мечей: особо ценные,  ценные,  особо сохраняемые и, наконец, просто сохраняемые мечи. Особо ценных мечей сейчас на учете 117 штук,  еще около 3-х тысяч - ценных.

     Говоря о мечах самураев, нужно учитывать исторические традиции оружейной культуры Японии. Каждый меч по времени его изготовления можно отнести к эпохе Кото (до конца 17 века), к Синто (до 19 века), к Синсинто (до 1876 г) и, наконец, к Гендайто - современным мечам.

     Мечи в древности производились в основном  мастерами  пяти провинций,  в каждой из которых использовался свой набор технологических приемов. Например,  только по одному соотношению в металле клинка железа и стали знаток сразу определит, где он был произведен - в провинции Сагами или Бидзен. Впрочем, с течением времени происходил естественный процесс влияния одной традиции на другую. Происходила и неизбежная потеря многих оригинальных местных технологий, основанных на фамильных секретах мастерства, что на фоне экономического спада привело к общему падению качества клинков.

     Сложилось убеждение, что старые мечи (Кото) были намного лучше, чем новые (Синто), и что секреты великих мастеров  прошлого забыты. По отношению к мечам Синто это было верным, но к концу 18-го века началось возрождение интереса к клинкам Кото периода Камакура и к технике «пяти традиций».  Кузнец Суисинси Масахиде в это время путешествовал по всей Японии, изучая местные методы выплавки стали и ковки клинков. По его словам, он практиковался более чем у ста кузнецов. Творческое осмысление традиций дало  неплохие результаты – не зря говорят, что из  старого костра надо брать огонь, а не пепел. Так он стал одним из основателей традиции Синсинто - «новейших клинков».

     Однако особо ревностные ценители продолжают утверждать, что главные секреты  эпохи Кото утеряны. О клинках Кото говорят, что полированная поверхность особенно ценимых клинков похожа на темный бархат, в то время как поздние клинки сияют ярким белым блеском. Хотя в конце 17-го века по требованию заказчиков вновь стали изготавливать такие мечи, сегодня о самурайских клинках из «черного железа» мне рассказывали с придыханием. В поисках старинных рецептов производства стали из болотной руды один японский фехтовальщик и знаток мечей приехал даже к нам в Россию, где, по словам деда известного современного мастера Йошиндо Йошихара, были очень сильные кузнецы.

     Если оставить в стороне эстетические достоинства мечей разных эпох,  то спор о том,  клинки какого времени были лучше, можно попытаться разрешить путем сравнительных испытаний. Такие испытания  недавно были проведены и оказалось, что при рубке связок жесткого бамбука  одинаково остро заточенные  лезвия мечей Кото сминались,  Синто выкрашивались,  а Синсинто и Гендайто не повреждались.

     Здесь надо учесть то, что ухищрения оружейников направлены на достижение максимальных боевых свойств, но в разные времена и у разных народов может отдаваться предпочтение одним свойствам перед другими. Например, в своем малоизвестном романе «Талисман» Вальтер Скотт описал состязание короля Ричарда Львиное Сердце и султана Саладина. Султан своим булатным клинком рассек шелковую седельную подушку, набитую конским волосом, а король рыцарским мечом перерубил железную рукоять палицы.

     Арабские хронисты действительно писали, что от франков вывозят такие крепкие мечи, что рубят даже железо. Рубить железо доспехов - это, в общем-то, прямая обязанность мечей. На иллюстрациях видно, как одни славные воины непринужденно разрубают других воинов, несколько менее славных, но все же облаченных в защитные доспехи.

     Самураи первоначально носили доспехи из толстой кожи, поэтому их привлекала в первую очередь острота клинка, пусть и при не очень высокой твердости, что и проявилось в мечах Кото. Но со временем японцы стали использовать в доспехах металл, и даже много металла, поэтому от мечей потребовалась способность рубить железо. Самураи сказали «Надо!», кузнецы ответили «Есть!». Известен факт, что один мастер своим мечом перерубил ствол ружья, им же самим изготовленного. Похожий трюк повторил мастер фехтования времен 2-й Мировой войны, который для поднятия боевого духа армии отрубил ствол у пулемета. Как говорится, можем, если захотим.

     По поводу остроты лезвия можно  напомнить известную легенду об испытании меча Мурамасы,  одного из  самых известных мастеров Японии. Мурамаса,  гордясь непревзойденной остротой изготовленного им  меча,  воткнул  его  в  быстрый ручей и плывущие по течению опавшие листья,  натолкнувшись на лезвие,  разрезались  надвое.

     Другой острейший, но вполне реальный меч мастера Мондзю назывался «Резчик бороды»,  потому что если им случалось отрубить кому-нибудь голову, то заодно срезали и бороду. А один из самых прославленных в смысле остроты японских мечей назывался  «Боб», названный так оттого, что падающий на лезвие этого меча работы мастера Нагамицу свежий боб рассекался надвое. Это да, это сильно...

     Конечно же,  помимо Мурамасы, Нагамицу  и других выдающихся мастеров были и оружейники, мягко говоря, попроще. Один из них за 25 лет работы сумел изготовить более 1600 клинков - в среднем по 5 штук в месяц.  Для сравнения –мастер Мондзю, чтобы добиться превосходного качества, пару мечей ковал 60 дней. Кстати, интересно, чем конкретно он в это время занимался?

      В Японии сформировалась целая система определения этого самого качества чисто по внешнему виду клинков. Любая мало-мальски значимая деталь клинка имела свое собственное название и подпадала под определенную классификацию, поэтому хорошего знатока даже поддельная подпись  не вводила в заблуждение. Например, произведения Масамуне, признанного лучшим из лучших, еще при его жизни стали считаться престижным сокровищем «мей-то», т.е. «мечом с именем», поэтому его авторству приписывают несколько сот клинков, но лишь несколько десятков из них, в том числе и неподписанных, специалисты признают подлинными.

     В Японии развитие традиционных видов ремесел традиционно же всячески поддерживается, поэтому, чтобы не происходило профанации оружейного искусства,  к изготовлению мечей сейчас допускаются лишь достаточно опытные кузнецы, не менее пяти лет проучившиеся у дипломированного мастера, который сам, в свою очередь, столь же долго стажировался у оружейника - хранителя традиций. Таких дипломированных кузнецов сейчас около 300 человек.

     Кстати, о хранителях традиций. В старину они были весьма строгими и о Масамуне, например, сообщается, что однажды его приемный сын Самонджи помогал  учителю в кузнице и во время закалки мастером своего меча сунул руку в воду, чтобы узнать ее температуру. Результат печален - за посягательство на его секрет закалки Масамуне немедленно отрубил эту руку. По версии А. Баженова, автора недавно изданной книги «История японского меча», руки лишился другой ученик – Садамуне.

      Дело давнее, но из истории японского оружия более-менее достоверно известно, что Самонджи  был одним из десяти лучших учеников Масамуне. Со временем он стал известным мастером и основателем собственной школы. Да и Садамуне  был из этой же десятки, тоже стал немалым мастером, по рейтингу и стоимости клинков (несколько килограммов золотых монет)  уступая лишь Масамуне и еще пяти великим оружейникам. Согласитесь, что для одноруких кузнецов это многовато… На мой взгляд, не в меру любопытный ученик сурового мастера был действительно наказан, но не искалечиванием через отрубание руки тупой заготовкой клинка, а отрезанием фаланги пальца в соответствии с давней японской традицией. Так сказать, получил зарубку на память.

     Интересно то, что клинки этих прилежных учеников Масамуне стоили примерно в 20 раз дороже, чем острейшие клинки работы Мурамасы. Дело, вероятно, в том, что мечи Сензо Мурамасы, родившегося в 1341 году и, «по некоторым данным», успевшего поучиться у Масамуне (1265-1358), считались жадными до крови и приносящими несчастье.

     Кроме того, они особенно «невзлюбили» правящее семейство Токугавы. Так, отцу будущего сегуна отрубили голову мечом Мурамасы, да и сам Токугава Иэясу ранился его клинками. Дошло до того, что он сразу же порезался при осмотре меча, качество которого ему похвалили. «Ну, - сказал Токугава, - не иначе, как это меч Мурамасы!»  Так и оказалось, что клинок меча  ковал этот умелый мастер со скверным характером. Если считать меч  в  каком-то смысле живым существом - со своим характером и родословной, то посягающий на верховную власть клинок должен  быть  «строго наказан», поэтому творения Мурамасы были запрещены и подлежали уничтожению. Впрочем, несмотря на запрет, до сего дня сохранилось около 40 подлинных клинков Мурамасы.

     Современные японские мастера сохранили живую традицию, передаваемую из рук в руки и из уст в уста. Еще в 19-м веке работали кузнецы, ссылающиеся на полтора десятка поколений предков, занимающихся изготовлением оружия. И в современной Японии есть мастера - прямые наследники оружейников былых времен. В последнее время широчайшая реклама восточной философии и боевых искусств привела к повышенному спросу на японское клинковое оружие. Не только старинные, но и современные клинки стоят недешево - до 20 тысяч долларов и даже более. Естественно, у многих европейских и американских оружейников это не могло не вызвать стремления овладеть технологией изготовления прославленных клинков. Выяснилось, что сегодня даже за пределами Японии можно изготовить  вполне приличный самурайский меч. Насколько он будет «японским» - это тема другой статьи.

Сталь самураев или «ничто не ново под луной».

      Видеофильмы про самураев до того «раскрутили» японское оружие, что даже явно не самый  отсталый корреспондент столичного оружейного журнала однажды задал мне вопрос в довольно категоричной форме: - «Насколько японские клинки лучше европейских?» Действительно, о боевых достоинствах японских мечей все наслышаны, а многие знают и кое-что о технологиях их изготовления. Во всяком случае, на оружейных выставках вопросы задают иногда довольно грамотные. Людей интересует, насколько точно при изготовлении того  или иного клинка  японского вида соблюдена исконная, традиционная технология.

     Но, во-первых, говоря о технологии изготовления мечей самураев, необходимо учитывать, что сейчас известно о существовании  1800 (!) школ прошлого, каждая из которых придерживалась своего взгляда на искусство изготовления  меча. Естественно, многие мастера имели свои личные секреты и излюбленные технологические приемы, поэтому нельзя однозначно утверждать, что японцы ковали свои мечи именно «таким вот образом» и что качество их неизменно  получалось превосходным. Способов изготовления самурайских мечей великое множество!

     Однако при всем разнообразии этих способов японские кузнецы строго придерживались общего правила – у хорошего меча твердым должно быть лишь лезвие, а тело клинка обязано быть вязким. Часто они добивались этого путем изготовления разных частей клинка из особых сортов стали. Японские оружейники подразделяли металл,  используемый при изготовлении клинков, на три категории - лезвийный «ха-гане», упругий обкладочный «кава-гане» и применяемый для отковки внутренней основы клинка вязкий «шин-гане».

      Известно около тридцати конструкций клинков, имеющих собственные названия, и каждая имеет свои достоинства, но здесь уместно вспомнить про 1800 школ и ограничиться рассмотрением лишь наиболее характерных схем изготовления японских клинков.

   1.1.МАКУ-ГИТАЕ - клинок откован целиком из стали того или иного качества, а разницу в твердости лезвия и обуха обеспечивали неравномерной закалкой. Этот прием наиболее часто применялся в армейских мечах фабричного производства, но и прославленные мастера им не брезговали. Говорят, даже Масамуне отковывал свои шедевры из цельного куска металла.

   2.СУЕ-ХА - при изготовлении клинка по этой схеме к железному обуху торцовой сваркой приваривали  стальные  лезвия. Основным недостатком этой конструкции следует признать малую прочность торцового соединения лезвия с основой. При сильном ударе лезвие могло выломиться большим куском, а при изгибе такого клинка возникающие особые напряжения расщепляют длинный, прямой сварной шов. Вдумчивые кузнецы древности, стараясь ослабить эти недостатки, пошли по двум принципиально разным путям.

   2.1.ВАРИ-ХА – по первому из них в надрубленную вдоль железную заготовку вваривалось стальное лезвие. Логичным развитием этой схемы, значительно повышающей прочность лезвия при сильных ударах, является технологический прием, при котором стальное лезвие обертывается с трех сторон железной «рубашкой». Этот прием называется очень поэтично - «вковывание в обратную сторону панциря черепахи».

   3.ХАН-МАКИ - принципиально противоположный путь, когда железную основу клинка частично обваривали сталью, образуя «наварное» лезвие.

   4.КО-БУСЕ – предельный вариант «наварного» лезвия, при котором железную основу полностью обертывали высокопрочной стальной «рубашкой», из замкнутой части которой и отковывалось лезвие.

   5.САН-МАИ - типичная трехслойная конструкция, в которой стальная сердцевина обварена плоскими железными обкладками. Иногда эти пластины делают клиновидными, и тогда после сварки на обухе меча получается много железа и мало стали, а в области лезвия - наоборот.

   6.ХОН-САН-МАИ - в этом случае пакет составлялся сразу из четырех частей – вязкого железного обуха, твердого стального лезвия и двух упругих обкладок. Кстати, сам я сторонник именно такой конструкции клинка.

     Интересно и полезно отметить, что японские кузнецы вовсе не были  первыми изобретателями таких сложносоставных клинков. Примерно за тысячу лет до того, как появились первые оригинальные японские клинки, европейские мастера эпохи Ла-Тене (3 век до Р.Х.) для своих длинных мечей отковывали клинки, по замысловатости конструкций весьма схожие с самурайскими клинками  позднего средневековья. Может быть, конечно, дальневосточные оружейники за сотни лет разработали эти схемы и вполне самостоятельно, так сказать, наощупь. Во всяком случае, и там и там  ощущается осмысленное и целенаправленное использование сочетаний твердой  стали и вязкого железа.

     Следует подчеркнуть, что применяя  в описаниях этих конструкций выражения «железо» и «сталь», я имею в виду главным образом многослойные  железостальные композиты с разным содержанием углерода и, как следствие, с разной твердостью. Этот слоистый металл имеет характерный узор дамасской стали. Японцы такой узор называют «хада», что в переводе значит «кожа, поверхность».

      Принято считать, что наибольшее своеобразие самурайских клинков заключается именно в их металле. С древнейших времен японские кузнецы использовали при производстве металла для мечей местные железистые  пески «сатетсу». После обогащения промывкой в воде, отделяющей пустую породу,  сырье обычным порядком пережигалось в сыродутной печи, образуя железную крицу. Затем крицу разрубали на мелкие части и снова пережигали в печи.  Железные куски сильно науглероживались с  поверхности и спекались между собой, образуя композит в виде железостальной крицы.

      Иногда поступали иначе, как бы наоборот. Брали чугунные чушки (зачастую это были  обломки разнообразных японских «чугунков» - котлов, чайников и прочего) и опять-таки пережигали их в горне, но такие сверхуглеродистые фрагменты располагали на дне горна, рядом с соплом. Струя воздуха из сопла выжигала часть углерода  с раскаленной поверхности «чугунков» и в итоге получалась как бы вывернутая «наизнанку» крица – с высокоуглеродистой сердцевиной и мягкой железной поверхностью.

      Производили переработку железистых песков и другим методом, получившим название «татара-процесс». Этот метод пришел в Японию из Манчжурии в незапамятные времена, чуть ли не в 7 веке, а последнюю «татара-печь» погасили лишь в 1925 году. Впрочем, через несколько лет одна такая печь вновь заработала, чтобы обеспечить сырьем кузнецов-оружейников.

      В результате использования  «татара-процесса» за одну плавку получали сразу до 5 тонн металла нескольких сортов, сплавленных в одну массу, называемую «кера». Примерно половину «керы» составляла высокоуглеродистая сталь с содержанием углерода до 1,5 %. другой сорт, с названием «цуку», был чугуном обычного состава. Некоторую часть объема слитка занимала среднеуглеродистая сталь.

      Тяжелый слиток в виде плиты толщиной около 30 см затаскивали на специально построенную высокую башню и сбрасывали вниз на камни. Расколовшуюся чушку дополнительно измельчали молотами.  Кузнецы сортировали обломки  по  своему усмотрению, поскольку куски состояли из сплавленной грубой смеси сталей с разным содержанием углерода. Назывался такой материал «тамахагане».

      Получаемая тем или иным способом сырцовая сталь из-за слишком грубой неоднородности не подходила для непосредственного применения в такой столь ответственной продукции,  как оружие, поэтому ее перерабатывали в более  или менее однородную сталь путем многократных проковок и сварок.

      В Японии (в наиболее общем виде) это выглядело так: кузнец расковывал  кусок  сырцовой  стали в пластину,  которую закаливал в воде и раскалывал на  куски, которые укладывал на железную лопатку с длинной  ручкой. Полученный таким образом исходный пакет  весом  до  2-х килограммов заворачивали в рисовую бумагу и обмазывали глиной для фиксации осколков, после чего нагревали «до бела» и производили сварку. Задача первой сварки заключалась главным образом в уплотнении рыхлого пакета и наварке отдельных частиц на лопатку. После расковки полученного брикета в пластину ее надрубали поперек и складывали вдвое.  Пакет сваривали, снова надрубали, теперь уже вдоль, и складывали вдвое. Такие операции удвоения могли происходить до 15 раз и даже более, что имело целью получение приемлемо однородной  структуры металла.

      И на этот раз отмечу, что в Европе поступали точно так же. Со времен раннего средневековья и до начала 19-го века в Европе при получении стали методом переработки чугуна его пережигали в специальных печах для удаления излишнего углерода. К 18-му веку было разработано около 90 видов этой технологии, получившей название кричного передела. Общим для этих разновидностей было получение промежуточного продукта в виде пропитанной шлаками очень неоднородной крицы, в которой соседствовали участки чугуна и среднеуглеродистой стали.

     В Златоусте считалось, что сырцовая сталь не годилась для  выковки  оружия, поскольку «...она местами или слишком груба, или слишком мягка.  Притом же и не довольно чиста во внутренности, почему она должна быть улучшена.» Для такого улучшения брусковую сталь проковывали в полосы,  затем закаливали и по излому разделяли на четыре сорта: твердую,  среднюю, мягкую и негодную. Из 20 листов первых трех сортов  металла составляли пакеты,  которые после первой сварки еще дважды разрубали пополам и сваривали, после чего расковывали на полосы. Такая 80-слойная сталь называлась «односварочною» и считалась годной не для оружия, а лишь для напильников и другого грубого инструмента.

      Клинковую «двухвыварную» сталь получали сваркой пакета еще раз отсортированных 20 лент «односварочной» стали с последующим окончательным удвоением и расковкой в  бруски.  Таким  образом, рядовая златоустовская  клинковая сталь состояла из 3200 слоев сырцовой стали, в свою очередь образованной сплавленной смесью частиц высоко-, средне-  и малоуглеродистой составляющих.

      Товарная продукция получила в Европе название «рафинированной» стали. Когда в Японию приплыли европейцы, местные оружейники с удовольствием стали использовать для производства  оружия  привозной металл, который они называли «намбан тетсу» –«железо южных варваров». Южных – потому что они приплывали в Японию с юга, а варварами именовали всех неяпонцев и некитайцев.

      Когда клинковый металл был готов, наступал черед отковки самого клинка. После сварки и отковки клинка той или иной конструкции его начерно простругивали двуручным скребком и опиливали напильником,  придавая  желаемую форму  и подготавливая к закалке. Японские кузнецы, строго придерживаясь  незыблемого принципа «твердое лезвие - мягкий обух», применяют технологию закалки, суть которой заключается в том, что части клинка имели разную твердость и вязкость не только из-за конструктивных ухищрений, но и вследствие неравномерной закалки клинка. Для этого начерно отшлифованный клинок покрывался слоем специальной теплоизолирующей глинистой обмазки и затем закаливали.

      Обмазку наносят на клинок таким образом, чтобы лезвие оставалось открытым. Затем клинок осторожно нагревают до закалочной температуры и охлаждают в воде. Теплопроводность обмазки невысокая, поэтому закрытые части клинка охлаждаются медленно с образованием вязких закалочных структур, а открытое лезвие закаливается «насухо». Впрочем, существуют способы закалки, когда обмазка препятствует не охлаждению, а нагреву до закалочных температур закрытых частей клинка, в то время как открытое лезвие нагревается сильно и быстро. В любом случае, у японских оружейников  доступная  огню закаленная часть клинка так и называется - «якиба»,  что переводится как «обожженное лезвие».

      И здесь японские оружейники не одиноки. Историкам оружия и знатокам археологии известна т.н. «нидамская находка», где на затонувших римских кораблях 4-го века обнаружили около сотни длинных мечей (кстати, с очень сложными конструкциями клинков). Тщательное исследование выявило, что у этих мечей были закалены только лезвия! Неизвестно, как этого добивались римские оружейники Рикус, Кокилус и прочие (это клейма на клинках), но точно известно, что индийские кузнецы свои сабли перед закалкой покрывали различными обмазками. То же самое делали и горцы Кавказа. Например, они обмазывали среднюю часть кинжального клинка мокрой глиной и помещали его в сильный жар. Когда глина высыхала и отваливалась, клинок закаливали. По свидетельству А. Дюма, посетившего Кавказ, такие клинки «высекали искры из камня и брили бороды не хуже бритвы.»

      После закалки японские кузнецы передают клинок полировщику. Полировщики мечей - это  весьма  почитаемые  специалисты в Японии, достигшие действительно выдающихся результатов в деле прославления самурайских мечей. Умелым проявлением структуры металла полировщики раскрывают строение клинка и тогда узор приобретает глубину, а ограненный клинок сияет как зеркало и кажется сплавленным из двух сортов хрусталя. Думаю, не будет большим преувеличением, если сказать, что 90 % красоты японского клинка обеспечивается именно работой полировщика.

      После тонкой полировки клинка различие в твердости его частей  выявляется  по оттенкам в цвете и блеске стали. Закаленная часть лезвия могла быть более или менее широкой, различными были и очертания границы между твердой и мягкой частями клинка, поскольку она повторяла вид края покрытия из глины. На Западе эту границу называют «линией закалки», а в Японии - «хамон». Впрочем, о «хамоне» наши любители оружия уже весьма наслышаны, поэтому добавлю здесь лишь то, что клинки великих мастеров имели очень незамысловатый хамон, но стоили они сотни килограммов серебра. Очевидно, что стоимость определяется не видом «линии закалки», а качеством металла.

      Одним из признаков высокого качества был узор слоистой стали клинка. В отличие от наших дамасских клинков, японцы выявляют его полировкой, при этом узор проявляется не разным цветом слоев протравленного металла, а различием в их блеске. Из-за большого количества слоев (иногда десятки тысяч и даже более), узор этот гораздо более тонкий, чем узор классической дамасской стали, в которой количество слоев редко превышает несколько сотен. Впрочем,  когда не было смысла тратиться на классную полировку клинков низкосортных мечей, их слегка подтравливали.

      Может быть, именно в тонкой полировке клинков заключается то самое искомое своеобразие и превосходство мечей самураев? Ан нет, европейцы и здесь преуспели. Например, известно знаменитое письмо короля остготов Теодориха Великого, датируемое началом 6-го века.  В этом письме он выражал признательность вождю германского племени  вандалов за присланные в подарок мечи.

      Теодорих пишет:  «Мечи эти разрубают даже брони и более дороги качеством стали,  чем ценностью украшающего их золота.  Их полированная поверхность блестит  так, что ясно отражает черты смотрящего, а лезвия выточены так равномерно остро,  что можно подумать, будто они вышли из плавки, а не выкованы из отдельных полос. В их выточенных прекрасными долами серединах, кажется, видишь мельчайшее переплетение червячков узора столь разнородных оттенков, что чудится, будто светящийся  металл пропитан разными красками. Ваш шлифовальный камень его так тщательно очистил, ваш изумительный песок так искусно отполировал,  что обратил блестящее железо в своего рода зеркало для мужей.»

      Итак, где ни копни – везде одно и то же. Я довольно-таки вскользь сравнил технологии, не сильно углубляясь в детали, но могу вас заверить, что и в деталях примерно то же самое. Выдающиеся оружейники разных времен и народов схожими путями добивались и результатов примерно одинаковых. Конечно, есть своеобразные местные традиции, есть фамильные рецепты, передаваемые из поколения в поколение, но они основаны на незыблемых правилах, общих для всех народов. Везде есть Мастера, которые наперечет, есть многочисленные добротные ремесленники, и все они работают в той мере, в какой познали эти законы мастерства.

      Но! Есть частные законы чисто  клиночного искусства, а есть более общие - технического прогресса вообще. Так, технический прогресс у «южных варваров» буквально «убил» старинную дамасскую сталь стабильно высоким качеством новых сплавов, но это не привело к расцвету клинкового оружия. Наоборот, уже франко-прусская война 1870 года показала, что всякого рода «стрелялки-палилки» стали главными орудиями ведения войны. По официальным данным, пруссаки в ходе этой войны потеряли 14 тысяч человек убитыми, из них только 10 (десять!) человек были зарублены саблями.

      А в Японии началом конца эры клинка стала битва при Нагасино, где войска Ода Нобунага встретились с самураями сына талантливого полководца Синген Такеда. Неблагородный, но практичный Нобунага закупил у европейцев примитивные ружья и его бойцы под руководством будущего сегуна Токугавы Иеясу грубо перестреляли всю прекрасно обученную армию Такеды, вооруженную самурайскими мечами, откованными прекрасными мастерами по всем наследственным правилам из самого лучшего металла, и закаленными «в воде февральской температуры при нагреве лезвия до цвета вечерней июньской луны».