Учавствовать наверно, врядли буду, но вот что-то написать неожиданно захотелось))))) Если что, не обессудьте.... Фактолог паршивый из меня - найдёте ошибки, буду рад) Написал Пролог))))) Получилось честно говоря, так себе, но вроде бы не совсем бред.

Слепящая молния словно расколола небо пополам. Угольно-чёрные тучи на миг озарились сиянием блеклого, мертвенного света. Тонкая белая линия, ветвящаяся и изломанная, протянулась сверху, соединяя верх и низ, море и небо. И стало заметно, что море под клубящимся, угрожающе низко нависшим небом точно такое же – а может быть даже и более – угрожающее, чёрное, неспокойное. Холодные чёрные волны, подобные водяным холмам или спинам невиданных чудовищ, игрались с крохотным корабликом, словно с игрушкой, попавшей в руки равнодушных древних богов. Море было антрацитово-чёрным, непроницаемым, бездонным. С неба извергались потомки дождя. Резкий, порывистый ветер нёс крупные ледяные капли почти параллельно обезумевшим волнам. Хлопал изорванными, потяжелевшими, промокшими парусами. Тьма окутала море, лишь изредка разрываясь вспышками мертвенно-белых молний. Далеко на горизонте, море сливалось с небом. Тьма небесная и тьма морская. Захлопывались, словно пасть жадного чудовища, вознамерившегося поглотить корабль. Впрочем, это становилось заметным только в тот миг, когда особенно сильная ослепительная ветвь протягивалась с пугающих небес к негостеприимному морю, наполняя сырой и холодный воздух оглушающими раскатами громами. От которого едва ли не лопались перепонки.
Корабль жалобно скрипел и постанывал, словно намереваясь вот-вот развалиться пополам. Часть тросов уже оторвало ветром, и паруса оглушительно хлопали, словно намереваясь оторваться и улететь, несмотря на то, чтобы забраны и обвязаны. Нос корабля то и дело зарывался в мутную, чёрную воду. Холодные брызги летели вверх, почти до самой смотровой башни. Пена шипела и текла по палубе. Корабль буквально танцевал между громадными, безжалостными водяными валами, изредка вбираясь на вершину какого-либо из них, чтобы стремительно ухнуть вниз, зарываясь носом в леденящие тёмные воды. Боги, Провидение или демоны древнего моря забавлялись с ним, словно с игрушкой.
Сверкнула молния – на этот раз совсем близко – и высветила одинокую, стоящую на палубе фигуру крепко сложенного человека, почти великана. Призрачное сияние отразилось от воздетого вверх топора. Смоляные волосы перепутанной намокшей гривой наполовину скрывали лицо, лежали на плечах. Он был одет в изодранную, некогда, судя по всему, довольно дорогую рубаху, потрёпанные кожаные штаны и широкий алый кушак. Его ноги, обутые в морские высокие сапоги, крепко держали его на раскачивающейся и жалобно стонущей палубе, хотя это и казалось почти невероятным. Свет молнии на миг выхватил изо тьмы его угрюмо сверкнувшие глаза и яростно, почти по-звериному ощеренные зубы, и снова погас. Зато во тьму раскатился его голос, на миг перекрывший шелест дождя, хлопанье парусов и скрежет корабельных снастей.
- Так значит, ты решил, что сможешь командовать Вестрелом получше меня, Марко! – рёв, вырвавшийся из его глотки, казался поистине громоподобным. Тьма снова окутала корабль, и в этой тьме великан потряс громадным абордажным топором. – Клянусь Кромом! Чтоб дьяволы разодрали тебя и выпустили тебе все кишки! Шелудивая собака! Давай же, подойди ко мне, чтобы я мог расколоть твою голову одним добрым ударом топора!
Тишина была ему ответом. Корабль нёсся по холодному морю в кромешной тьме, лишь изредка разрываемой сполохами молний. Ладонь гиганта плотно сомкнулась на отполированном древке. Лишь недюжинная, почти нечеловеческая сила и ловкость, а также немалый опыт позволяли ему удерживаться на палубе даже в такую качку. Ветер нёс капли ему прямо в глаза. Его суровые, словно вырубленные из камня черты лица, массивный упрямый подбородок – выдавали в нём варвара, жителя севера - уроженца одного из тех холодных неприветливых краёв, которые стараются не посещать обитатели цивилизованных стран без особой нужды. В самой его осанке было что-то хищное, словно звериное, а тяжеленный выщербеленный топор, предназначенный в том числе и для того, чтобы рубить надстройки корабля и канаты, он держал, словно невесомую пушинку. Под тонкой тканью рубашки у здоровяка бугрились такие мускулы, которым мог бы позавидовать бы любой воин в пределах Гибории. Сейчас, с безумно ощеренными зубами, высоко занесённым топором и безумным огоньком в серо-синих глазах, он походил на загнанного в угол зверя, или же на берсерка, охваченного боевым безумием, и готового любому перегрызть глотку. С лёгкостью, словно издеваясь, он снова взмахнул топором.
- И много баранов последовало за тобой? – разнёсся над палубой его оглушительный рёв. - Не я ли вёл вас от берега к берегу, где мы награбили немало купцов из Шема, пустили их чёртовы барки ко дну, и потом пропили всё золото в тавернах Кордавы и Мессальтиды? Разве не я вывел вас из-под удара аргсосских собак возле Рифов Забвения, разве не я спас вас от собак Зальторо?
И снова молчание ему было ответом. А потом, из густой смоляной тьмы всё-таки донёсся голос.
- Ты был неплохим командиром, капитан, - возразил ему кто-то с холодным смешком, голос ответчика заглушал и уносил ветер. – Но всегда слишком буйным, словно демоны вселились тебе под шкуру. Этот поход на юг был чистой воды самоубийством, сами боги восстали против нас! Никому не суждено найти проклятое сокровище Сементари-Сукмекра. Ты повёл нас за зачарованным сокровищем, а привёл в бурю! Сами демоны из преисподней собираются утопить корабль! Зато мы отдадим им тебя, и они удовлетворяться полученной жертвой! Мы жрём протухшую рыбу и пьём вонючую воду уже который день, а этот шторм и вовсе собирается отправить нас к праотцам! Довольно!
Варвар заскрежетал зубами, а ладонь стиснула древко топора так, словно хотела его переломать.
- Что ж, подходите по одному, паршивые глупцы! У нас на хвосте висят корабли стигийцев, и если вы повернёте назад, и утопят вас в Синей Бездне быстрее, чем солнце успеет коснуться воды!
- Мы рискнём, - донеслось из тьмы. – Быть может, буря уже утопила стигийцев или заставила их повернуть назад. Боги гневаются только на тебя, Конан. Сбросим тебя за борт – и дело с концом.
Северянин зарычал. Навстречу ему метнулась пригибающаяся смутная тень, ударившая молния выхватила из темноты бородатое оскаленное лицо, и Конан, наполовину ослеплённый вспышкой, ударил топором почти наугад. Лезвие с противным звуком вошло прямо в череп, раскалывая его пополам. Кровь и мозги брызнули на палубу. Нападавшему не повезло – он оказался ослеплён ещё сильнее чем Конан – изломанная огненная ветвь протянулась совсем недалеко от корабля. Гром ударил такой, что казалось, голова расколется пополам. Корабль прыгнул на волнах, он нёсся, не управляемый никем, в чёрном кипящем вареве волн. Конан ухватился рукой за резной деревянный борт, вглядываясь во тьму. Вот ещё две тени скользнули к нему, он встретил одну из них ударом топора, а затем резко метнулся в сторону, покатился по мокрой и накренившейся палубе. Корабль практически танцевал. Вторая тень налетела прямо на него, и он, недолго думая, ощутив под руками тонкую шею, отвернул ему горло. Тьма, слепящие удары молний, почти молчаливое сражение на залитой пеной и кровью палубе – всё это выглядело как форменное безумие.
Неужто вся команда отвернулась от него? Скорее всего, нет – просто верным людям во сне перерезали глотки. Ярость клокотала в нем, словно готовый взорваться вулкан. Но всё же они были волками, жили и убивали, словно волки, по законам волков – и сейчас он собирался драться до конца. Ненависти не было в нём – таковы были законы Морского Братства. Вместо этого он внезапно захохотал, снова поднимая топор, и ощущая капли дождя, падающие ему на лицо. Он неплохо пожил – и умереть в бурю, посреди беснующегося океана, с топором в руках – есть ли смерть намного лучше? Пугающая усмешка озарила его лицо. Он намеревался продать жизнь подороже.
И в этот момент один из канатов, удерживающих паруса, лопнул. Корабль тряхнуло в очередной раз. Он застонал, словно умирающая женщина, конец разорвавшегося каната ударил Конана по ногам, только чудом не раздробив кость, и буквально вышвырнул за борт, в холодную непроглядную тьму, а в следующий миг в мачту капера, подобно пылающему возмездию небес ударила молния. Холодным столпом пугающего огня, огненной змеёй протянулась она с небес. Корабль словно охнул, чудовищный треск разорвал воздух. А в следующий миг Конан погрузился в ледяную кромешную пучину и не видел уже ничего.