Изданных на бумаге переводов данного рассказа два, но ни один из них не может похвастаться довольно высоким соответствием оригиналу. Я решил перевести этот небольшой рассказ как можно ближе к тексту Говарда, но вместе с тем чтобы русский текст не выглядел коряво. Надеюсь, получилось не совсем ужасно...
И еще, это можно назвать своеобразной разминкой перед «The Isle of the Eons», который также когда-нибудь хотелось бы перевести.

________________________________________________________________________________________

Роберт Говард
Проклятие золотого черепа

Ротат из Лемурии умирал. Кровь прекращала струиться из глубокой раны, нанесенной мечом под сердце, но пульс в висках звучал подобно литаврам.
Ротат лежал на мраморном полу. Гранитные колонны возвышались вокруг, и серебряный идол вглядывался рубиновыми глазами в человека, распростершегося у его подножия. Базы колонн были изрезаны ликами необычных монстров; над храмом звучал неясный шепот. Деревья, окружавшие и скрывавшие это таинственное святилище, простирались высоко, переплетая выше здания ветви, причудливые листья на которых трепетали и шелестели на ветру. Время от времени большие черные розы сбрасывали свои темные лепестки.
Ротат лежал, умирая и с последними вздохами проклиная своих убийц — вероломного короля, предавшего его, и вождя варваров Кулла из Атлантиды, который нанес смертельный удар.
Странные нечеловеческие глаза Ротата — служителя безымянных богов, умирающего в безвестном храме на зеленой вершине высочайшей горы Лемурии — горели ужасным холодным огнем. Приветствия поклонников, рев серебряных труб, шепот под сенью великих таинственных храмов, где громадные крылья сметали незримое — затем интриги, нападение захватчиков — смерть!
Ротат проклял короля Лемурии — короля, которого обучил страшным древним тайнам и забытым кощунствам. Дурак — он открыл свою силу слабаку, который, зная о его страхах, попросил помощи иностранных королей.
Как странно, что он, Ротат Лунного Камня и Асфодели, маг и чародей, задыхался на мраморном полу — жертва самой материальной из всех угроз: острого клинка в мускулистой руке.
Ротат проклял ограничения плоти. Он чувствовал, что рассудок покидает его, и проклял всех людей всех миров. Он проклял их именами Хотата и Хелгора, Ра, и Ка, и Валки.
Он проклял всех людей, живущих и умерших, и все нерожденные поколения на миллион веков вперед именами Врамма, и Джаггта-нога, и Камма, и Култас. Он проклял человечество храмом Черных Богов, путями Одинокой Змеи, когтями Повелителя Обезьян и железными переплетами книг Шама Гората.
Он проклял добродушие, и добродетель, и свет, называя имена богов, забытых даже жрецами Лемурии. Он умолял темные чудовищные призраки древних миров и черные солнца, что вечно скрываются по ту сторону звезд.
Он почувствовал, как тени собираются вокруг, и заговорил быстрее. И когда сомкнулось вокруг него вечное кольцо, ощутил тигриные когти демонов, что дожидались его пришествия. Он видел их иссиня-черные тела и большие красные пещеры их глаз. Позади парили белые тени тех, кто умер на его алтарях в ужасных мучениях. Их бесконечная масса плыла подобно туману в лунном свете, и большие светящиеся глаза останавливались на нем, обвиняя.
Ротат испугался, его проклятия становились громче, его богохульства делались все более ужасными. В дикой ярости он возложил проклятие на собственные кости, чтобы те могли приносить смерть и ужас сынам человеческим. Но когда он произнес заклинание, понял, что могут пройти года и эпохи, а его кости обратятся в пыль в этом забытом храме до того, как чьи-нибудь шаги потревожат здесь тишину. Он собрал свои быстро уходящие силы для единственного заклинания ужасного бытия, для последнего магического акта. Он произнес леденящую кровь формулу, назвав страшное имя.
И снова почувствовал, как могущественные стихийные силы пришли в движение. Он ощутил свои кости, становящиеся твердыми и хрупкими. Холод стал сильнее, чем окутывающая его земная прохлада, и он утих. Листья шелестели, и холодные драгоценные глаза серебряного бога смеялись.

**********
ИЗУМРУДНАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ

Года растянулись в столетия, столетия стали эпохами. Зеленые океаны поднялись и запечатлели в изумруде эпическую поэму, чей ритм был ужасен. Троны опрокинулись и серебряные трубы навсегда затихли. Человеческие расы рассеялись как дым, унесенный ветром в конце лета. Землю поглотили бурные нефритово-зеленые моря, и все горы погрузились в воду, даже величайшая вершина Лемурии.

************
ОРХИДЕИ СМЕРТИ

Человек оттолкнул в сторону лиану и огляделся. Окладистая борода скрывала его лицо, а топь — его сапоги. Над ним и вокруг нависали густые тропические джунгли в безветрии и экзотической задумчивости. Пылали и благоухали вокруг орхидеи.
В его больших глазах застыло удивление. Он глядел меж разрушенных гранитных колонн на крошево мраморного пола. Лианы вились толстым слоем среди колонн, как зеленые змеи, и прокладывали свой извилистый путь по полу. Необычный идол, упавший вдали от разрушенного пьедестала, лежал на полу и смотрел красными немигающими глазами. Человек обратил внимание на форму этого предмета, и его передернуло. Он неверяще бросил взгляд на другую вещь, лежащую на мраморе, и пожал плечами.
Он ступил в храм. Осмотрел резьбу на базах угрюмых колонн, удивляясь их жуткому и неясному виду. Аромат орхидей висел надо всем подобно тяжелой дымке.
Маленький буйно заросший болотистый остров был когда-то вершиной великой горы, размышлял человек. Он задавался вопросом, какие странные люди соорудили этот храм — и оставили ту чудовищную вещь, что лежала перед упавшим идолом. Человек думал о славе, к которой могут привести его путешествия — о рукоплесканиях больших университетов и влиятельных научных обществ.
Он наклонился над скелетом на полу, отмечая нечеловечески длинные пальцы костей, жуткую форму ног; глубокие пещерообразные глазницы, выпирающую лобную кость, общий вид большого куполообразного черепа, так ужасно отличающегося от человеческих, которые он знал.
Какой давно умерший мастер придал форму этому предмету с таким невероятным умением? Он наклонился, отмечая шаровидные суставы, тонкие углубления на плоских поверхностях, где прикреплялись мускулы. И вздрогнул, когда огромная истина открылась ему.
Это не было произведением человеческого искусства — этот скелет некогда был во плоти, и ходил, и говорил, и жил. Это невозможно для костей из чистого золота, говорил человеку его помутившийся разум.
Орхидеи качались под сенью деревьев. Храм лежал в пурпурных и черных тенях. Человек склонялся над костями и удивлялся. Как мог он знать о магии древнего мира, достаточно могущественной, чтобы бессмертная ненависть создала вещество, не восприимчивое к бегу Времени?
Человек положил руку на золотой череп. Смертельный крик расколол тишину. Человек в храме отпрянул, вскрикнул, сделав нетвердый шаг, и упал головой вперед, извиваясь на переплетенном лианами мраморном полу.
Орхидеи пролились на человека чувственным дождем, и его слепые сжимающиеся руки разрывали их на причудливые куски, пока он умирал. Опустилась тишина, и гадюка медленно выползла из-под золотого черепа.

Отредактировано Кел-кор (2010-08-30 16:42:11)